Трудно допросить собственную душу

— Анн, закажи мне кофе! — попросила Катрин и уселась рядом с Олесей. — Надо кое-что обсудить. Ты свободна вечерами?

— Нет, я всегда работаю, — ответила Олеся первое, что пришло ей в голову, — никогда не бываю свободна. И вообще, я не давала согласия!

— Анн, зачем ты соврал? — спросила своего друга Катрин.

Он отмахнулся, придвинулся к девушкам и заговорил очень весело:

— Мари просто немножко испугалась меня, я понимаю, но теперь ты объясни ей, что это серьезно! Мари, ты согласишься, это такая удача, что я тебя встретил! Катрин, гляди, какое лицо! А? Ну, ведь хорошо?!

— Да, — признала та, оглядывая Олесю взглядом профессионала. — Ты прав, это то, что нужно. Ты полька, да? Долго пробудешь в Париже?

Олеся поняла, что это — единственный способ избавиться от них и торжествующе сказала:

— Уезжаю через неделю, ничем не могу помочь. Поищите француженку.

— О, черт! — вырвалось у Анна. — Почему ты сразу не сказала?!

— Спокойно, все нормально, — ответила ему Катрин. — Мари, но пока у тебя есть время, ты согласишься немного поработать с нами?

«Ничем ее не прошибешь, — злобно подумала Олеся. — И что теперь делать? Надо бежать, пока не поздно, иначе эта тварь запомнит меня слишком хорошо, а потом мы где-нибудь встретимся…» Она улыбнулась и ответила:

— Нет, у меня очень напряженные дни, никак не смогу. Так жаль… По-моему, вы вместе добьетесь успеха.

— Ты нам очень нужна… — жалобно сказала Катрин. — Это займет у тебя всего пару часов сегодня вечером… Ну как?

— Как пару часов! — начал было Анн, но подруга успокоила его одним прикосновением к плечу.

И снова ее раскосые черные глаза вцепились в Олесю. Та поежилась, что-то очень неприятное было в этом взгляде. Что-то оценивающее, расчетливое, жестокое… Катрин требовательно, но спокойно продолжала:

— Это поможет тебе с карьерой в будущем. Вдруг нам повезет, твои снимки заметят? Если так, то ты сможешь потом вернуться в Париж, мы будем работать вместе. Разве тебе не хочется вернуться сюда?

— Не знаю… — Олеся пожала плечами. — Я почти не видела города.

— Где ты учишься?

Этот вопрос она слышала уже в третий раз, пришлось отвечать. Ответ она придумала заранее:

— Я приехала сюда на стажировку от своего института. Это техническая специальность, вам неинтересно.

— А… — протянул Анн. — А я почему-то думал, что ты модель. У тебя такая походка… Знаешь, Катрин, ты ведь еще не видела, как Мари ходит! Это просто чудо, ее ничему не придется учить!

— Как же ты стажируешься без французского? — удивилась Катрин, совсем не слушая его. — Ты ведь совсем не говоришь по-французски?

— Почти… — Олеся уклончиво качнула головой. — Но чертежи не требуют языков. Там только цифры.

— Польки — прекрасные модели! — развивал свою мысль Анн. — Ева Герцигова, Магдалена Врубель, Магда Мельцаж… Я от них просто без ума! А ты будешь… Как твоя фамилия?

— Моя? — растерялась Олеся. С польскими фамилиями было трудновато, она на ходу придумала то, что было хотя бы похоже: — Ма… Мажинская.

— Чудесно, Мария Мажинская!

— Ну что, Мари? — взялась за свое Катрин. — Ты согласна? Запиши его телефон, позвони нам вечером.

Записать телефон Олеся не отказалась, все равно это ни к чему ее не обязывало. Зато была надежда, что теперь они оставят ее в покое. Она вытащила блокнот, ручку, приготовилась писать… Но Анн протянул руку и выхватил у нее блокнот.

— Я сам… Катрин… — Тут последовало несколько коротких французских фраз, Олеся нервничала, не понимая ни слова, ей не нравилось такое обращение с ее блокнотом. Анн записал телефон и адрес на чистой страничке в конце, захлопнул блокнот, вгляделся в картинку, которая была нарисована на обложке. И присвистнул: — О, я знаю, что это такое! Это Кремль! А это… Эйфелева башня!

Он уже приготовился прочесть русско-французскую надпись на обложке, но Олеся быстро выхватила у него блокнот. Не хватало еще, чтобы он узнал, что она была участницей конкурса моделей! Такие блокноты подарили всем участницам. И надо же ей было забыть об этом Кремле на обложке! «Вот так проваливаются шпионы и преступники, — подумала она, дрожащей рукой запихивая блокнот в сумочку. — Надеюсь, этот растяпа ничего не прочел…» Но как-то объясниться было надо, и она небрежно сказала:

— Это сувенир, мне подруга подарила. Она из России. Вместе учимся.

Анн снова заговорил с Катрин по-французски. Олеся поняла только одно имя — они упоминали Мишеля Леватона, главу агентства «Космополитэн». Это имя было ей хорошо знакомо. Зато Россию и Москву больше не упомянули ни разу, и она была этому рада. Посидев еще минуту, она поднялась и решительно попрощалась:

— Спасибо, ребята, но мне пора идти. Я позвоню вечером.

— Оставь свой телефон! — сказала Катрин, поднимаясь, чтобы выпустить ее.

— Зачем? — Олеся лезла вперед, как танк, твердо решив не останавливаться. — Я сама позвоню.

— Нам не хочется тебя потерять!

— Вы меня не потеряете! — уверенно ответила она. — Я уже подумала над вашим предложением, оно мне понравилось! Я обязательно приду!