Трудно допросить собственную душу

Анн криво усмехнулся, пустил дым толстой едкой струйкой и сказал:

— Он думает, что так я брошу учебу. Буду работать. Он почему-то хочет, чтобы я работал. С его деньгами он мог быть умнее.

— Странный у тебя отец. Обычно богатые люди хотят, чтобы их дети учились и не работали.

— Ну да, только я учусь не там, где ему хочется. Он хотел, чтобы я стал адвокатом. Как будто мало адвокатов! Кому они нужны!

— А кем ты станешь?

— Кем? — Полился новый поток объяснений, из которых Олеся усвоила для себя только одно — Анн без ума от моделирования одежды, хочет стать знаменитым кутюрье.

— Кутюрье? — Она сощурила глаза. — А почему?

— Ну, знаешь… — Он помахал в воздухе рукой. — Мне нравятся красивые женщины, платья и всякое такое… Думаешь, я ничего в этом не понимаю? Моя подружка достает мне пропуска на все показы прет-а-порте, я туда хожу. Даже туда, куда никто попасть не может. Отец бесится, ему не нравится, что я увлекаюсь тряпками. Для него это не бизнес. Как будто он не знает, сколько на этом можно заработать!

— А кто твоя подружка? — спросила Олеся. Ее ужасно насмешило, что Анн хочет заниматься модой — тем самым, чем, в сущности, занимается она. — Она модель?

— Нет, фотограф.

— О!

— Вот именно, я ведь давно уже отираюсь среди нужных людей, завел связи… Были бы деньги, я уже начал бы создавать коллекцию. Она бы мне помогла. Слушай, Мари, а чем ты занимаешься в Париже? Учишься?

— Почти.

— Не понял?

— Да так… — Она уклончиво прикрыла глаза. Ей не слишком понравилось то, что подруга Анна занимается модой. Это грозило столкновением, а может быть — даже опознанием. Она надеялась только, что эта девушка не имеет отношения к фирме, на которую она работает. — Слушай, а как зовут твою подружку? — перевела она разговор.

— Катрин. Тебе это интересно?

— Конечно. Она не будет ревновать тебя?

— Почему? — искренне удивился он. — Мы ведь просто сидим. Мари, я хочу сделать тебе одно предложение, только не говори «нет»!

— Давай! — улыбнулась она и заглянула в свой стакан. Он немедленно подозвал официанта, заказал еще вина, придвинулся к Олесе и тихо заговорил:

— У тебя классная фигура, шикарное лицо! Ты могла бы стать моделью! Я предлагаю начать работать со мной и с Катрин!

— Что?! — Она расхохоталась, так звонко, что на них оглянулись другие посетители. — Что ты сказал?!

— А что?.. — Он, казалось, немного растерялся. — Тебе не нравится мое предложение? Я говорю серьезно, не думай, что я просто пристаю к тебе. У Катрин есть вся аппаратура, у меня есть квартира, моя собственная. Отец купил мне, пока мы еще не поссорились. Там можно снимать.

— Нет, я не согласна! — ответила она, немного успокоившись. — Это не для меня!

— Почему?! Ты не представляешь, от чего отказываешься! — настаивал он. — Ты знаешь Терри Мюглера?

— Кто это такой?

— С ума сойти! Ты его не знаешь?! Это кутюрье, очень крутой! Духи «Ангел» знаешь?

Олеся их знала. Духи «Ангел» стояли в спальне у Саши. Ими пользовалась его жена. Она сразу помрачнела, улыбка исчезла. Но Анн ничего не заметил и продолжал:

— Катрин ходила к нему на улицу Оз-Урс, в его офис, показывала ему мои разработки. Ему понравилось. Нет, он так прямо не сказал, не такой он человек, но она думает, что ему понравилось. Если я поработаю серьезней, он меня поддержит!

— Ну и что? — скучающим тоном возразила она. — Ты думаешь, это так просто — пробиться?

— Это непросто, но надо же что-то делать! Отец закрыл мой счет, — грустно ответил он. — И у меня нет модели. Ведь главное — это новое лицо… Знаешь, у Мюглера есть Джерри Холл, потрясающая женщина, она на рекламе «Ангела». Она его вдохновляет, он работает для нее… А кто есть у меня?!

— А у тебя есть твоя Катрин.

— Она не годится! — горячо возразил он. — То есть она красива, но слишком маленькая. И потом, кто же будет ее снимать?!

— Глупый ты, хоть и француз, — неожиданно заявила Олеся. — И что ты знаешь об этом мире?

— Знаю больше тебя! — обиделся он. — Ну что, согласна? Скажи, где ты учишься? Я что-то не расслышал?

— Какая тебе разница!

— Большая разница, мне надо знать, когда ты бываешь свободна. Я тоже учусь, Катрин работает, снимать придется поздно вечером… Ты согласна? Сперва будешь работать бесплатно, потом…

— Нет, я не согласна, — твердо ответила она, допивая вино и поправляя на коленях задравшуюся юбку. — Спасибо, что помог мне, я пошла.

— Ну нет! — воскликнул он, хватая ее за руку, и в этот миг раздался певучий женский голос:

— Салют! Ки сэт фий?

— Катрин! — обрадовался он, вскакивая и целуя низенькую брюнетку, очень экстравагантно одетую — черные трусики, будто от купальника, короткий плащ, сабо, головной платок, огромная сумка на плече… Олеся поняла, что убегать поздно. Да и трудно было убежать — эта парочка перекрыла выход из-за столика. Пришлось сидеть, слушать, как они щебечут между собой по-французски. Потом Катрин повернулась к ней и радостно сказала по-английски (говорила она на этом языке куда лучше своего приятеля):

— Привет, Мари! Как я рада, что ты согласилась работать с нами!

— Но я…