Трудно быть хорошим

— Без перемен. Жарко. — Старлинг, держа трубку, прошел к окну и выглянул наружу. На середине мостовой компания мальчишек, которых он никогда прежде не видел, готовилась взорвать консервную банку при помощи огромной шутихи. — На улице какие-то ребята хотят что-то взорвать.

— Что хорошенького в газетах?

— Ничего стоящего.

— Ну что же, — сказала Луиза. — Наберись терпения, родной. Дико жарко, я знаю. Ах, да, Эдди! Помнишь тех священников, которые все время самосжигались по телевидению? Так когда это было? Только поточнее. Мы тут никак не можем припомнить. В шестьдесят восьмом или в семьдесят втором? Ну, никто не помнит, хоть убей!

— В шестьдесят восьмом был Кеннеди, — ответил Старлинг. — Но самосжигались они не просто для телепрограмм. Они были в Азии.

— Ладно-ладно. Но когда был Вьетнам, только точно?

Мальчишки подожгли шутиху под банкой и с хохотом побежали по улице. Секунду Старлинг не отводил взгляд от жестянки, но тут из дома напротив вышла молодая женщина, а едва она спустилась с крыльца во двор, как грохнул взрыв, и она прыгнула назад, ухватив себя за волосы.

— Господи! Что это? — сказала Луиза. — Прямо бомба какая-то!

— Да эти мальчишки, — ответил Старлинг.

— Хулиганье! Наверное, тоже от жары обалдели.

Женщина была очень худой — болезненно-худой, решил Старлинг. На вид ей казалось лет двадцать пять, она была в желтых шортах и босая. Выскочив на улицу, она что-то злобно прокричала вслед мальчишкам, но они были уже далеко. Старлинг знал о ней не больше, чем о всех других соседях. Фамилия на почтовом ящике была заклеена до того, как они с Луизой поселились здесь. С ней жил какой-то мужчина, который до ночи возился в гараже со своей машиной.

Женщина медленно прошла назад через дворик и поднялась на крыльцо. У двери она остановилась и оглянулась на дом Старлинга. Сам он продолжал смотреть прямо на нее, и женщина вошла к себе, захлопнув дверь.

— Эдди, догадайся, кто здесь! — сказала Луиза.

— Кто — где?

— Да в баре. Тебе дается одна отгадка.

— Артур Годфри, — сказал Старлинг.

— Артур Годфри, ого-го! — сказала Луиза. — Нет, это Луи. Он только что ввалился в дверь. Замечательно, а?

Луи Рейнер был предыдущим мужем Луизы. Старлинг и Рейнер вели вместе кое-какие дела до того, как появилась Луиза, и удачно продали конторское здание на исходе бума. Рейнер тогда посредничал в купле-продаже недвижимости — как и все остальные. Рейнер с Луизой состояли в браке шесть недель, а потом отправились в Рено и расторгли его. Год спустя Луиза вышла за Старлинга. Все это произошло в семьдесят шестом году, и Луиза больше не упоминала ни то время, ни Рейнера. Луи куда-то уехал. Вроде бы в Европу. Он теперь против Луи, пожалуй, ничего не имел, но и радости особой не испытывал.

— Отгадай, что сейчас делает Луи? — сказала Луиза. В трубке послышался звук текущей воды.

— Кто знает? Моет посуду. Мне-то откуда знать?

Луиза повторила его слова, и несколько человек засмеялись. Он услышал голос Луи:

— О, пррростите!

— Серьезно, Эд. Луи теперь экстрадиктор. — Луиза засмеялась. — Ха!

— А что это значит?

— А то, что он разъезжает по всей стране и привозит сюда людей, чтобы они могли отсидеть свой срок в тюрьме. Вот только что привез человека из Монтаны, который всего-то-навсего подделал чек на сорок семь долларов. По-моему, не стоило возиться. Он формы не носит, но у него есть пистолет и радиотелефон.

— А что он здесь делает? — спросил Старлинг.

— Его подружка прилетает из Флориды, — сказала Луиза. — И он стал куда толще, чем был, хоть ему и не нравится, что я об этом говорю, а, Луи? (Старлинг услышал, как Рейнер снова сказал «пррростите».) Хочешь поговорить с ним?

— Я сейчас занят.

— Чем это ты занят? Жуешь что-нибудь? Вовсе ты не занят.

— Я готовлю обед, — солгал Старлинг.

— Поговори с Луи, Эдди.

Старлингу отчаянно захотелось повесить трубку, и он мысленно послал Рейнера туда, откуда он приехал.

— Алло-о! — сказал Рейнер.

— Кто забыл запереть твою клетку, Рейнер?

— Кати сюда, Старлинг! Выпьем, и я тебе все выложу. С тех пор, как мы виделись, я успел поездить по свету. Франция, Италия, острова. Знаешь, чем итальянские девчонки мажутся за ушами, чтобы больше нравиться?

— Не знаю и знать не хочу, — сказал Старлинг.

— А вот Луиза совсем другое говорит! — заржал Рейнер.

— Я занят. Как-нибудь в другой раз.

— Ах, ах! — сказал Рейнер. — Послушай, Эдди, кончай выпендриваться и кати сюда. Я тебе растолкую, как мы оба сможем через полгода уйти на покой. Разрази меня бог! А недвижимость побоку.

— Я уже удалился, — ответил Старлинг. — Разве Луиза тебе не сказала?

— А! Она много чего сказала, — ответил Рейнер.

Он услышал голос Луизы:

— Не занудствуй, Эдди! Кому нужны зануды?

Снова раздался общий смех.

— Об этом лучше по телефону не говорить бы, не то прошляпим, — Рейнер перешел на шепот. («Прикрывает трубку ладонью», — подумал Старлинг.) — Итальянские коврики, Старлинг! Убей меня бог! Шкура с шеи овцы. Только с шеи. Выйти на такое можно суметь, разве что когда следишь за соблюдением закона.

— Я ведь тебе уже сказал. Я ушел на покой. Рано ушел.

— Эдди, мне что — приехать и арестовать тебя?