Трудно быть инвалидом только первые сто лет

Вставать не хотелось. Голова слегка кружилась даже лежа. А еще поташнивало. Не сильно, но чувствовалось. Хорошо, хоть не вырвало. Это в кровати-то! Во рту был такой вкус, словно ночью кошки всей округи опорожнились.

А всего лишь три большие рюмки. Водка все-таки, похоже, была не лучшей, хотя вчера шла нормально. Не зря говорят, что крепость водки определяют в тот же день, а качество – на завтра.

Саша решился, рывком сел на кровати, подхватил лежащую рядом на стуле рубашку правой рукой. Его почему-то чувствительно потянуло налево к стене. Вдобавок левая рука сегодня плохо работала и упорно не лезла в рукав, и он неожиданно для себя грязно выругался.

Что же такое с ним сегодня произошло? Именно не выматерился, а грязно выругался воздух едва слушающимся языком. Самому стало стыдно, хотя в номере его никто не слышал. Нет, тут дело не в водке. Саша пил не часто, но если уж получалось, то мог принять на грудь изрядно. И, кроме похмелья, ничего!

Он еще раз, внимательно следя за состоянием левой руки, попробовал засунуть ее в рукав рубашки. Рука была вялой и непослушной, словно он решил на спор засунуть вместо нее длинные палки в одежду. Когда-то нечто похожее у него уже было. В далеком детстве он во сне отлежал телом руку. Тогда она не работала также. Но минуть пять, не больше.

Рука кое-как попала в рукав. Следующим испытанием стало застегивание штатных пуговиц рубашки. На них он застрял надолго. Такие привычные пластмассовые кругляшки вдруг превратились в бойких непоседливых зверушек, постоянно выскальзывающих из рук. Пальцы левой руки не работали почти совсем, правой функционировали лучше, но чувствовалось – и с ними что-то плохое.

После пятиминутной борьбы, не застегнув ни одной пуговицы, Саша сдался. Черт с ней рубашкой, надо бы в туалет сходить, естественные потребности после ночи удовлетворить. Водка и соки настоятельно просились на волю. Он опустил ноги вниз и рывком, как всегда, поднялся.

Туалет в гостиничном номере был недалеко. Он попытался пойти, чувствуя, что будет пошатываться, но проверить этого не смог. Едва сделал шаг и упал. Левая нога, мягко подогнулась, словно не было ее, ватная палочка, а не нога.

Саша грузно полетел на пол. Голову наполняла непонятная апатия. Он даже не попытался встретить пол руками и больно ударился головой и грудью. «Еще получу сотрясение мозга», - подумалось нехотя. А то и синяки украсят лицо. Вот будет праздник всем коллегам. Зам генерального и участник пьяной драки в командировке.

На полу от окна дуло. В одних трусах и наброшенной на плечи рубашки было холодно.

«Надо бы обратно лечь на постель, - нехотя попытался он образумить себя, - это все от водки. Полежу пару часов, протрезвею, пройдет. Не лежи на полу, еще вдобавок простынешь».

Попытался подняться обратно на постель. Однако тело упорно не хотело подчиняться приказам, а мозг им руководить, плавая в каком-то бездумном тумане.

Максимум, что Саша смог – кое-как правой рукой стянул одеяло на пол. С огромным трудом завернулся в него, стало теплее и мягче.

«Полежу пока, пусть пройдет. Не звать же на помощь из-за такого пустяка. Стыдобище какое. Поехал в деловую командировку и напился до зеленых бровей, очухаться никак не можешь».

Через какое-то время (Час? Полтора? Два часа?) он сумел на полусогнутых ногах, хватаясь правой рукой за стену и за всевозможные предметы, сходить в туалет. Стало немного легче, хотя вялость не проходила. Левая нога и рука по-прежнему не подчинялись, хотя и были в наличии.

Он лег (рухнул) на пол и вновь завернулся в одеяло. Ложиться в оказавшейся невероятно высокой кровать, таща за собой тяжелое одеяло, не было никаких сил и возможностей.

«Наверно, уже рейс подошел. Кажется, в десять пятнадцать, - всплыла мысль, - или ноль шесть? Ничего банк не обеднеет. Улечу сегодня вечером, когда станет легче».

Кажется, он задремал. Или просто лежал в летаргической прострации, не желая принимать тяжелую реальность.

В двери щелкнул замок. Сил поднять и повернуть голову не было. Судя по шагам, в комнату вошло несколько человек. Отстаньте от меня, я не хочу понимать действительность!

- Александр Васильевич, что с вами! - услышал Саша голос директора.

- Надо вызвать скорую, - предложил полузнакомый голос, вроде бы горничной Любы. Все эти дни она неоднократно разговаривала с красивым и богатым постояльцем.

Ей что-то негромко сказали, похоже, на уровне распоряжения.

- Да, да, конечно, - охотно согласилась горничная Люба и, судя по шагам, вышла.

- Александр Васильевич, как же вы так? - увидел Саша обеспокоенное лицо директора, присевшую около него.

Он улыбнулся и попытался сказать, что все это пустяки, но вместо этого только замычал. Язык не желал слушаться обессиленного хозяина.

- Не говорите, - она встала, налила в стакан из графина на столе воды, попыталась напоить, но вместо этого только расплескала воды по лицу, одеяло и полу.