Трудно быть другом

Незаметно взглянул на последнюю парту: Таня уткнулась носом в книжку. Спиралька возле уха подрагивает. Можно сделать вывод – встреча с АБЕ прошла без особых потрясений.

На большой перемене весь класс стоял на ушах. Староста Галька Звонариха, вскочив на парту, лупила указкой по учебнику, орала что-то восторженное. Сестры-двойняшки Селезневы скакали, словно горные козы, многие отплясывали танец дикарей из племени Мумбо-Юмбо. Рогачева и Ефименко то и дело набрасывались на пацанов и целовали всех подряд. Денису под руки попала чья-то кофточка, и, размахивая ею, как флагом, он носился по классу и тоже что-то кричал.

А случилось следующее: классная Марина Дмитриевна объявила, что вокально-инструментальная группа «Ветер» награждена главной премией на конкурсе школьных коллективов. Что такое группа «Ветер»? Ее создал Муравей! Солисты все тутошние – обе сеструхи Селезневы, Ефименко и Рогачева, Сережка Мыльцев и Гришка Петров. Все поют в группе! А сам Дэн вместе с Гольдом рубят ритм на барабанах.

Конкурс проходил в прошлом месяце, выступали музыкальные группы чуть не со всей столицы. И «Ветер» под чутким руководством Муравья утерла всем сопатки. По всем правилам утер! Потом сама Арнольдовна из центра прослушивала игру Вадика на гитаре и сказала, что ему надо обязательно учиться музыке. И она поможет, подскажет…

Марина Дмитриевна объявила и, трезво оценив обстановку, что народ от радости начнет швырять ее к потолку, мигом испарилась из класса, желая остаться в живых.

Безумствующие от восторга гладиаторы остались праздновать победу. Было чертовски обидно, что нет с ними главного виновника торжества – Муравья! Доктора держат его в больнице, где он то кашляет, то чихает и никак не поправится.

Постановили единогласно: провести у больницы манифестацию в честь победы группы «Ветер». И чтобы доктора знали: они лечат знаменитого Муравья!

После уроков всем классом двинули к больнице.

Муравей стоял у открытого окна. Рукой помахивал и лыбился. Рядом с ним стояли товарищи по болячкам и тоже вовсю радовались. В белоснежных халатиках высунулись медсестры. На всех этажах корпуса распахнули окна и слушали записи песен группы «Ветер». Песни были те самые, что принесли им победу. И народ хлопал и кричал: «Еще давай! Еще да-вай! Да-вай!»

Муравей, это тебе салют! Все в больнице теперь знают про тебя, Муравей, и какую клёвую музыку ты сочиняешь! После твоих песен у больных все болезни должны сами излечиваться!

Денис пришел домой, а там его уже ждал Гольд. Он почесывал за ухом Апельсина и травил Мышонку что-то про «черные дыры» в космосе и самые последние сведения об инопланетянах.

Мышонок слушала раскрыв рот. Она обожала «лекции» Гольда.

– Все айда на кухню! – прервал Денис друга. – Сейчас полопаем кашку гречневую! Очень пользительная организьму!

– Внимание! – Гольд потряс в воздухе своим здоровенным кулаком и рванул в прихожую. Оказывается, он притащил две баночки грибов и припрятал в углу прихожей. – От тетушки подарочки! – Гольд водрузил банки на стол.

– Уря-а-а! – восторженно пропели дуэтом Маша и Денис.

– Грузди еще не дозрели, как сказала тетя. А вот маслята уже в полной форме: можно смело рубать!

Начался пир. От маринованных маслят только за ушами трещало…

Потом Денис и Гольд занялись вплотную шхуной – надо же закончить! И работы там осталось уже не так много, но заминочка все-таки вышла: не оказалось нужной материи для парусов. Да еще надо кроить и шить, чего ни Денис, не Гольд не умели.

– Слушай, а если привлечем к этому делу Барканову? – спросил Денис.

– Какую такую Барканову? – не врубился сразу Гольд.

– Новенькую, которая к нам в класс пришла.

– Новенькая? При чем тут она? – насторожился Гольд.

– Оказалось, она на скрипке пилит и приходит к Мышонку. Они вдвоем обсуждают музыку и тэ. дэ.

– Не понял! А шхуна-то с какого бока? – Гольд уперся в Дениса своими огромными коровьими глазищами. – Зачем нам эта Барканова?

– У нее отец тоже любит паять, клеить, делает разные модели. Она всегда помогала ему. Она видела нашу шхуну и сказала, что будет рада, если мы привлечем ее к нашему делу. Вот пусть она и займется парусами – подберет ткань и сошьет… А?

– Понял…

– Что ты понял? Чего зенки выпятил?

– Да так… – Гольд неопределенно как-то дернул плечами. – Ладно, привлечем. Попробуем. Поглядим на ее талант. Тем более в классе шум стоит: здорово начала кумекать по алгебре. Прямо Архимед! АБЕ в восторге.

Денис этого будто не слышал – шаркал напильником, стачивая лишнее у детали, что должна вписаться в корму.

Вот вроде все закончено. Осмотрели шхуну со всех боков, в сторону отошли – красивая!

– За парусами теперь дело… – подытожил Гольд.

– Вот пусть Барканова и поработает руками и мозгами.

– Пусть! И потараним шхуну в яхт-клуб. Пущай по-таращутся, юнги сопливые!

– Но надо еще разок покрасить. И паруса поставим, как положено.

– Это само собой.

– Без них – будто без штанов.

– И без трусов! – Гольд дико загоготал, перепугав кота.