Трудно быть другом

– Ага, хочу. Есть мысль… В газете читал, как один наш мозгляк с банков бабки скачивал. С американских! А то совсем зажрались! Вот он их и тряханул…

– Прежде чем ты их тряханешь, тебе уши отрежут, и не только уши.

– «„Это мы еще поглядим“, – сказал слепой». Есть один «академик» у меня на приколе. Я уже закидывал крючок и получил положительный ответ. Ему только нужна хорошая техника. А нас тут, под землей, сто лет никто не вычислит.

– Ван-Бор, не встревай! Не советую. Знала я кое-кого. Когда накрыли их контору, устроили им такой кирдык…

Денису надоело слушать трёп, и он вышел из темноты.

– Приветик жителям «Пентагона»!

Ван-Бор даже не дернулся.

– Ой, кто к нам приполз! Какие люди! – весело заскрипела Верка, но Денис заметил, как она вжалась в кресло. – Сколько лет не виделись!

– А ты чо не умотал с Доктором? – удивленно хрипанул Ван-Бор.

– Да забыл тут кое-что.

– Ладушки. Вы пока выясняйте, а я поехала! – Верка положила недокуренную сигарету в пепельницу и стала выбираться из кресла.

– Не спеши, Вер. Ван-Бор, пусть пацаны подышат в стороне.

– Болт, Зубатый, хромайте отсюда! – скомандовал Ван-Бор.

Пацаны исчезли в темноте.

– Дэн, у меня правда нет времени! – затараторила Верка. – Я уже давно собиралась уйти, обещала кой-кому…

– И я кое-что кое-кому обещал, – негромко сказал Денис. – Кто дал Муравью наркоту? – Он не отводил глаз от Веркиного лица. – Ну, говори! Ну!!!

– Ты чернуху не лепи мне!

– А ты не прячь глаза! Не виляй в сторону!

– Твоему доходяге Муравью никто ничего не давал! И не парь мне мозги!

– А он мне все выдал! – Денис понял, что надо давить, иначе не выжать из нее ничего. – Прямо на тебя указал!

– Лажа! – заорала Верка и даже задохнулась от негодования. – Он у вас придурок! Чистый баклан! Знать ничего не знаю!

– А зачем пряталась, когда Гольд тебя искал?

– Никто не прятался! У подруги была! Можешь проверить! Только сегодня приехала!

– Но почему Муравей на тебя указал? Ты мне что обещала?! – Денис теперь взорвался. – В «Пентагоне» ничего нашим пацанам не давать! Ни за какие бабки! Обещала или нет?! А это знаешь как называется? Знаешь?! У Муравья братан шутить не любит. Он с мужиками из ОМОНа нагрянет сюда и всю эту помойку, весь ваш «Пентагон» с корнем! Он сам так сказал! Муравьев-старший с вами базарить о насморке не будет! И ему плевать, рванула ты куда-то или не рванула!

Даже при мерцающем свете костра и двух керосиновых ламп, стоявших на журнальном столике, было видно, как Верка вцепилась в ручки кресла тонкими пальцами с длиннющими ногтями с разноцветным лаком, как задергались ее губы, как нервно заёрзала она в большом уютном кресле.

– Кто привел Муравья сюда? – Денис повернулся к Ван-Бору.

– Не был он здесь! – Это уже Ван-Бор психанул. – Зуб даю! Сто лет не видел его! По барабану нам твой Муравей!

– А где ему вмазали наркоту? Откуда такая наркота у него? Это не дурь героиновая – «синтетика»! От нее уже подыхали у вас здесь! Ну, что молчите?!

Наступила какая-то тяжелая тишина, в которой, казалось, ничего не было слышно, кроме громких ударов сердца, – это у Дениса оно так стучало. Да еще охриплое дыхание Верки путалось где-то над головами, в грязных углах, в паутине.

– Долго молчать будем? – прервал тишину Денис. – Или братана приглашать на собеседование?

– Обожди… Сейчас скажу, Дэн… – Голос Верки, на удивление, теперь совсем не скрипел, а звучал тихо и мягко. – Сейчас скажу…

Маленькое личико Верки как бы уменьшилось еще, и остались на нем только длиннющие ресницы, окрашенные в разные цвета радуги – любит такой выпендрёж! – и пухлые губы, сверкающие синей помадой.

Крыса зашуршала где-то в углу. В костре потрескивают деревяшки.

Верка громко шмыгает конопатым носом, отчего вздрагивают колечки на бледных ноздрях – пирсинг вшивый! В нос, уши, шею и еще куда-то навтыкала разных железяк и очень гордится этим.

Верка набрала воздуха побольше, губы облизнула.