Трудно быть другом

– Вроде тихо. Косой ходит по коридорам, как на тусовке, – весь в цепях, гремит ими. Мои стрельцы держат его под постоянным наблюдением. Но вчера вечером упустили – рванул куда-то.

– Как Муравей дышит?

– Я ходил в больницу, не пускают к нему, но нормально вроде. Так сказали. Передал ему мобильник.

– Никита сказал, что тетю Веру лечить нужно. Болезнь у нее какая-то… Наверно, и Муравей потому чудит. Никогда ничего не скажет, а потом выкидывает всякие кренделя.

– Да, раньше другим был. Я по мобиле спросил, кто наркоту ему дал и кто вмазал. Ответил: «Ничего не помню!»

– Придурка валяет.

– Мне кажется, он боится сказать.

– Похоже, – согласился Денис. – Но братец Никита его дожмет.

– Хорошо, если так.

– Господа, прибыли! – Серж резко сбросил скорость. – На нашем обычном месте встанем?

– Да! – дружно ответили Денис с Гольдом.

«Мерин» заскрипел тормозами и, резко вздрогнув, застыл рядом с фонарным столбом. Здесь посветлее, чем в других местах. Рядом гастроном, на его широких ступеньках всегда кто-нибудь «отдыхает», накеросинясь до одурения. Гастроном этот трудится на благо народа с утра до утра. В нем всегда можно приобрести любой товар – от вкусной калорийной булочки и бананов до ветчины. Но главный товар здесь, который особо ценится народом, – дешевая водяра и прочая жидкость, что активно продается в отделе «Сопутствующие товары».

Менты как бы не замечают ничего. Главное, чтобы не было шума и трупов. Правда, то и другое иногда возникает, но все быстро гасится – и опять тишина. О наркоте и говорить нечего: здесь тебе предложат на любой вкус.

Уходя на поиски соплят, в тачке всегда кого-то оставляют, иначе не только колеса снимут, но и мотор сдадут на металлолом. Сегодня сторожит Гольд, его очередь.

Сразу пошагали к детскому садику, вернее, туда, где сейчас стоит нечто без окон и дверей. Шум был, что воздвигнут на этом месте высоченное ультрасовременное здание, но все почему-то заглохло, на радость местному населению. Тут много подвалов, подземных ходов и прочих щелей, где можно спрятаться от ментов, а то и просто помереть. Такое здесь совсем не редкость.

А потом случайно находят изгрызанный крысами труп «неизвестного».

Решили начать с осмотра ближайшего подвала. От него шли подземные ходы, неизвестно кем, когда и для чего вырытые. Здесь застревали соплята, которые еще плохо ориентировались в темных закоулках, или те, у кого наступала отключка после большой дозы и им уже было все равно, куда сунуться носом.

Андрюша включил фонарь, который всегда брали с собой. Яркий луч света вспорол темноту и уткнулся в разлом бетонных плит, потом заскользил по пустым барабанам от кабелей, по мешкам с окаменелым цементом, каким-то выступавшим из земли железякам и наконец нашарил ход в подвал – тот темнел узкой кривой щелью.

Спешить тут нельзя: черепухой саданешься обо что-нибудь или разорвешь куртку и джинсы о разные штыри, крючья, проволоку. И еще не забывай смотреть под ноги, чтоб не вляпаться во что-нибудь. И конечно, кругом шныряют наглые крысы: они здесь полные хозяева и на разных «туристов» совершенно не обращают внимания.

То боком, то на карачках потихоньку просочились вниз, где просторнее. И трубы теплоцентрали здесь. Вот поэтому с наступлением холодов сюда и стекаются бомжи, как тараканы, лепятся вдоль теплых труб.

Денис свернул в сторону от труб, в тесный низкий подземный ход, стены которого выложены столетним кирпичом.

У него из головы не выходили мысли о Верке-Ярославке. Ей, конечно, передали, что ее ищут, и залегла на дно. Этому ее не учить! Хитрая – жуть! Так спрячется, что ни одна ученая собака не вынюхает. Ну а бежать отсюда навсегда не в ее характере. Никогда Верка не рванет с «трех вокзалов». Это же ее царство-государство! Она тут «первая леди» – так себя называет.

Впереди замерцал неровный свет. Возле костра, разложенного на куске жести, сидели трое пацанов – старые знакомые. Это уже не соплята, а вполне серьезные бомжи. Они даже не дернулись, когда подошли Андрей, Денис и Серж.

– Пожрать принесли? – деловито спросил самый старший, который называл себя то Ван, то Борька, короче – Ван-Бор. Так его все зовут. В этих местах пацаны меняют свои имена, фамилии, скрывают, где их дом родной. И очень любят сочинять всякие страшилки о своей прошлой жизни. – Мы как раз навострились поужинать! – продолжал Ван-Бор.

– Обойдетесь. Смотрю, разбаловали вас тут, – сказал Серж.

– Совсем не жалеешь детей, командир! – хмыкнул Ван-Бор.

– А что вас жалеть? Красиво здесь устроились.

– Уметь надо, господин Доктор! – хихикнул Ван-Бор, снимая с головы наушники крутого плеера. – Не желаем послушать? Клёвый отрыв! Болт, Зубатый, чего спим? Усадить гостей! Сейчас мы им коньячок изобразим. А то давно не виделись! «Пять звездочек», не какая-то там мозольная жидкость! В хрусталь нальем! И культурно побазарим.

Пацаны скатились с кресел.

– В другой раз побазарим, Ван-Бор. Некогда сегодня, – остановил их Серж.