Трудно быть чёртом

– Невежливо отвечать вопросом на вопрос, – Роман Ильич укоризненно взглянул на Игоря. – Впрочем, отвечу. Фёдор Глебович Таволгин попал в поле зрения нашего отдела сравнительно недавно, после того, как имел телефонный разговор с неким гражданином Соединенных Штатов, бывшим нашим соотечественником, а ныне, увы, сотрудником американской научной разведки. Этим господином мы давно занимаемся. Охотник за мозгами.

– Что у нас за страна, – сокрушенно вздохнул Игорь. – Вот сидит гениальный физик без дела, без заработка, страдает от своей невостребованности – и на фиг он никому не нужен. А стоит только заинтересоваться им ушлому американцу – и тут же начинается… Это ваши люди его похитили?

– Не знаю, как у вас, – парировал генерал, – а у нас страна тяжело больна, мы лечимся, и это ещё надолго… Поэтому и получается невостребованность. Вы к тому же учтите, насколько этот ваш будущий шурин неприспособлен к жизни… Под лежачий камень вода ж не течёт… Сидит он у себя в трёх комнатах, дуется от обиды и творит что-то гениальное – ну и как о нём узнать? Ему бы ещё спасибо этому мистеру Ливанскому сказать, что звонком своим с места лежачий камень сдвинул.

– Но вы так и не ответили, – перебил его Игорь. – Фёдор Глебович у вас?

– У нас, у нас, – покивал генерал. – И уверяю вас, что с ним всё в порядке, он очень доволен общением с интеллигентными людьми. Причём мы не собираемся его взаперти держать. Скоро вернём домой, пускай трудится в привычной обстановке… но под присмотром.

Игорь откинулся на спинку стула. Зевнул. Вызов пришёл неожиданно, не было времени выстраивать полноценный связной сон. Поэтому сейчас был только серый, с зеленоватым отливом туман, и голос князя доносился глухо, будто из глубокого колодца.

– Всё довольно неплохо, малыш. Наш Ильич почти готов. Дожимай решительно, не растягивай, не дай ему времени остыть. И вот что сейчас используй: у него жена лежит в клинике на Каширке. Рак груди, третья стадия. Ты до неё не дотянешься отсюда, я всё сделаю сам. После этого он будет наш с потрохами.

– Не уверен, – возразил Игорь. – Дядька очень даже себе на уме, вряд ли он вообще может быть чей-то. Такие бывают только сами по себе.

– Да называй как хочешь, – усмехнулся Вадим Александрович. – Главное, чтобы он согласился. Ты понимаешь, насколько это полезно для дела?

– Понимаю, – кисло признал Игорь. – Но лично я бы от таких людей держался подальше.

– Скарабея же ты использовал, – заметил Вадим Александрович, – а он был в сто раз гаже.

– Так он и глупее был в двести раз, – Игорь удивился, как князь не понимает элементарного. – Его я использовал как топор, как молоток… А этот – штучка сложная. Сами же понимаете – человек, имеющий дари, не должен быть инструментом. У этого Ильича вполне может быть дари… искажённое, конечно, так ведь здесь и не Ладонь…

– Ладно, спорить после будем, – решительно сказал князь. – Там, в яви, пара секунд уже прошла. Ступай!

Генерал, кажется, ничего не заметил.

– Так всё же, Игорь Михайлович, неужели ваш интерес к Таволгину объясняется только… скажем так, гуманитарными соображениями?

Игорь взял с тарелки очередной бутерброд, с удовольствием откусил.

– Не пойму я что-то вас, Роман Ильич, – сказал он, прожевав и запив глотком слегка остывшего чая. – Вы так озабочены мною, Таволгиным, Кроевым, ещё фиг знает кем… Неужели у вас нет более животрепещущих проблем? Касающихся непосредственно вас?

Генерал вытер ладонью лоб.

– Мои проблемы касаются только меня, – заявил он, бросив на Игоря быстрый взгляд. – И я не думаю, что реально…

– Вполне реально, – перебил его Игорь. – Позвоните в больницу, попросите сделать внеочередное обследование Виктории Павловны. Вряд ли это произойдёт очень быстро, но дня через два вы будете приятно удивлены.

– Даже так? – Удолин уселся верхом на стул рядом с Игорем, сдавил ладонями спинку.

– Ну а почему нет? – хладнокровно ответил Игорь. – Такую малость можно сделать и попросту, в знак доброй воли.

Генерал долго молчал. Лицо его налилось кровью, а пальцы, напротив, побелели. Игорь даже встревожился – а не кончится ли это инсультом? Но взгляд через Вторую Плоскость успокоил – до инсульта Ильичу было как до луны. Давление, конечно, изрядно прыгнуло, но от этого не умирают…

– Кто же вы? – медленно, слегка растягивая слова, произнёс он в итоге. – Инопланетянин, член сверхсекретной масонской ложи, представитель иной формы разума?

– Вы ещё бога и дьявола забыли перечислить, – в тон ему ответил Игорь. – Но ответ в любом случае окажется неверный. Для нас обоих будет лучше, если вы будете считать меня Игорем Михайловичем Ястребовым, московским журналистом, человеком широких интересов.

– Голова кружится, – признался генерал. – Это, знаете, как в горную пропасть поглядеть. Но я надеюсь, что когда-нибудь смогу преодолеть разделяющее нас расстояние… и в какой-то мере вписаться в круг ваших широких интересов…