«Трубами слав не воспеты...» Малые имажинисты 20-х годов

Белый вечер,
Белая дорога,
Что-то часто стали сниться мне.
Белый вечер,
Белая дорога,
При широкой голубой луне.

Вот идут они поодиночке,
Белым пламенем горят клыки.
Через пажити,
Овраги,
Кочки
Их ведут седые вожаки.

Черный голод
В их кишках гнездится.
С черным воем
Песни боевой
Вдаль идут зловещей вереницей
Человечий шевелить покой.

Лишь один отстал от этой стаи…
Песнь моя!
Ужели это я
Грусть свою собачьим теплым лаем
Заношу в надзвездные края?

Я ли это —
С волей на причале,
С песьим сердцем,
С волчьей головой?
Пойте, трубы гнева и печали!
Вейся, клекот лиры боевой!

Знаю я,
Что в звездном этом гуле.
Вновь приди, высокий, страшный год!
Первая ж нарезная пуля
Грудь мне вырвет,
Жизнь мою возьмет.

Но когда заря
Зарю подымет
В утренней
Розовокосой мгле,
Вспомню я простое волчье имя,
Что мне дали на моей земле.

И, хрипя
И воя без умолку,
Кровь свою роняя на бегу,
Серебристым,
Длинномордым волком
К вражьему престолу пробегу.

* * *

Какой прозрачный, теплый роздых
От громких дел, от зимних бурь!
Мне снится синим самый воздух,
Безоблачной — сама лазурь.

Я ничего не жду в прошедшем,
Грядущего я не ищу,
И о тебе, об отошедшем,
Почти не помню, не грущу.

Простимся ж, русый! Мир с тобою!
Ужели в первый вешний день
Опять предстанет предо мною
Твоя взыскующая тень?

Семен Полоцкий

* * *

Сами мы кипятили воду,
Сами будем хлебать до дна.
О, усталость ненужного отдыха,
Ты у нас осталась одна.

Так и знай, не дрожали мы прежде
И теперь не дрожим умирать,
Только проще, спокойней, надежней
В сапогах завалиться в кровать.

Лейтесь, песни, над головою
Одичалой моей стороны!
Ах, не сами ли мы нашу волю
Прокатили на вороных?

Сами выбрали тихие мели,
Залетели в тесную клеть.
Не болит голова с похмелья,
Да и не с чего ей болеть.

Так и надо, что рубятся чащи,
Если строится ладный дом.
Первородное наше счастье —
Пропади оно пропадом!

Нам с тобой и дружиться не стоило,
Только что-то теперь все равно:
Не горчит чечевичное пойло,
И не пенится больше вино.

1924

* * *

У бродяги мысли о крове,
А на сердце камнем — грабеж.
Вновь грустит по закатной крови
Засапожный, привычный нож.

В наших жилах злей и напевней
Арестантский, ивовый дух.
Сколько раз пролетал по деревне
Моих песен красный петух!

Сколько раз затоплял я нивы
Проливными дождями слов!
Полюбил я бродить, счастливый,
По посевам моих стихов.

Братья люди! Не верьте, не верьте!
Не пускайте за свой плетень
Нас, гонцов и пророков смерти,
Поджигателей деревень.

Ведь недаром в глухое время
Налетает со всех концов
Наше злое, хищное племя
Поножовщиков и певцов.

Матвей Ройзман

* * *