Кайманов хорошо помнил желтый карандаш в руках лейтенанта Овсянникова, которым он отстукивал по столу свои, с его точки зрения, неотразимо продуманные вопросы. Это было полгода назад, когда коновод Якова, Оразгельдыев, сбежал в пески, спасаясь от мести Клычхана. «Ответьте мне, товарищ Кайманов, — постукивая карандашом, спрашивал Овсянников, — почему ваш коновод не явился на боевой расчет? Знаете ли вы, что, возможно, именно его видели с винтовкой и верхом на коне по дороге в пески?»
Кайманов попросил его тогда отложить карандаш и не задавать глупых вопросов, потому что коноводом к нему Оразгельдыев был назначен всего за два дня до своего бегства. Разговор этот слушал полковник Артамонов, который сказал: «Ну так ответь!..» У Якова вырвалось: «Товарищ полковник! Я возьму и пойду за кордон, а лейтенант Овсянников будет у вас спрашивать, почему Кайманов ушел, да еще и карандашиком постукивать. Что вы ему на это скажете?..»
Полковник, зная вспыльчивый характер Кайманова, посоветовал лейтенанту отпустить Якова. Прикрывая за собой дверь, Яков услышал вопрос Овсянникова: «Товарищ полковник, а Кайманов того... за кордон не махнет?»
Но сейчас Овсянников не казался ни глупым, ни неопытным. Уже следующий его вопрос заставил Якова подумать, прежде чем ответить:
— А скажите, Яков Григорьевич, что за следы вы обнаружили в ауле Карахар и на Дауганском кладбище?
— Я докладывал свои предположения полковнику Артамонову.
— Значит, только предположения?
— Только предположения...
— А какие, если не секрет?
— Ну, не проверив, я пока что ничего более определенного сказать не могу.
— Придется подождать, когда сможете.
— Будем надеяться, — безразличным тоном ответил Кайманов.
При этом он подумал: «Кто мог сказать Ястребилову о следах на кладбище? Что он имел в виду?» Насчет подозрений, что там побывал Флегонт, знает только полковник. Следы Яков обнаружил вместе с лейтенантом Аверьяновым. Значит, о результатах поисков Ястребилов расспрашивал Аверьянова. Что ж, это его право, хотя проще было спросить самого Кайманова: все-таки у него несравненно больший опыт да плюс к этому знание людей... Нетрудно догадаться, в каком виде Ястребилов представил эту историю Овсянникову, хотя к самому лейтенанту у Якова, собственно, не было претензий: человек на службе, за свою работу отвечает.
— У вас есть еще ко мне вопросы, товарищ лейтенант? — спросил Кайманов.
— Пока нет... — с непроницаемым лицом, глядя прямо в глаза Кайманову, ответил Овсянников. — Только просьба, если вам что-нибудь станет известно по этому делу, проинформируйте нас.
— Безусловно, — сказал Яков. — Честь имею...
— Передайте привет вашей супруге, — издевательски бросил вслед Ястребилов.
Кайманов даже не оглянулся, молча зашагал к выходу, окидывая взглядом дорожки парка в поисках Барата. Но Барата почему-то нигде не было видно, хотя Яков и просил его подождать у ворот.
Яков старался не думать о возможных последствиях встречи с Ястребиловым и Овсянниковым здесь, в госпитале, но твердо знал, что такие последствия будут.
— Товарищ старший лейтенант! — все-таки, не успокоившись, окликнул его Ястребилов.
Яков остановился. Овсянников и Авенир Аркадьевич подошли к нему.
— Вы не сообщили мне о ваших ближайших планах, товарищ старший лейтенант, — предельно вежливо сказал Ястребилов. — Если не секрет, что вы намерены предпринять?
— План поиска утвержден полковником Артамоновым, — ответил Яков. — Так что никакого секрета быть не может, товарищ капитан. Думаю найти родственников погибшей в Карахаре Айгуль и Нурмамеда Апаса, убитого незакрепленным в машине дизелем. Собираюсь звонить в правление колхоза «XX лет Октября», чтобы установить личность шофера, совершившего преступление.
— Можете не звонить. Мы уже установили, что из колхоза никакого шофера в авторемонтные мастерские не посылали. Дизель был получен по фальшивым документам.
— Благодарю за информацию...
— Ну что ж... Вы свободны, — подчеркивая свое положение старшего по званию и должности, сказал Ястребилов.
Яков молча приложил руку к козырьку фуражки, вышел за ворота парка, где ждал его у машины Лаллыкхан.
— Барат Агахан разве не выходил? — спросил Кайманов, — Я его к тебе посылал.
— Уехал на попутной машине. Шибко торопился домой. Тебя и меня звал к себе в гости... Что узнал, Яков Григорьевич? — спросил Лаллыкхан, едва Кайманов сел в машину на свое место рядом с водителем.
— Умер Нурмамед Апас. На операционном столе, — ответил Кайманов.
— Жалко человека, — горестно сказал Лаллыкхан. — На фронте не убили, так дома погиб. В такую переделку попал... Теперь надо искать этого негодяя — колхозного шофера...
— В том-то и дело, дорогой Лаллыкхан, что шофер был не колхозный. Никто из колхоза «XX лет Октября» в ашхабадские авторемонтные мастерские никакого шофера не посылал. Враги разнюхали, что этот дизель ремонтировал Нурмамед, выманили его за город и убили. Попробуй теперь найди, кто убил... Успел ли побывать в интернате?
— Успел, Яков Григорьевич.
— Ну что?
— Сын Айгуль Атаджан уже две недели как оттуда сбежал.
— А директор, воспитатели что говорят?