Тропа

Ни одна птица не летала здесь, и ни один зверь не оставил следа. Шаги Путницы по жирной липкой пыли глухим эхом разлетались в темноте, улетая всё дальше и дальше. И хоть не было здесь ветра, но стволы деревьев то и дело покачивались, скрипели и стонали. И всё сильнее сгущалась ТЬМА вокруг женщины, и тысячи глаз смотрели на неё из этой ТЬМЫ. И тысячи рук тянулись к ней, и тысячи голосов ждали минуты, чтобы прокричать ей о чем-то. Но она шла уверенно, и не было в ней страха. Снова и снова она переставляла ноги, шагая вперёд умеренным темпом. Но ТЬМА становилась всё сильнее, всё больше и больше напирала, давила на плечи. Путница то и дело стала спотыкаться о корни, цепляться волосами за ветви. Становилось всё тяжелее дышать, словно грудь наполнял вовсе не воздух, а грязь. Глаза почти ничего не различали в кромешной темноте. Лишь кряжистые силуэты деревьев казались изуродованными великанами, окружавшими Путницу. Как будто армия ётунов сомкнулась вокруг неё.

Склонившись, женщина тяжело дышала, пытаясь прояснить взор и продолжить путь. Беспомощно протянув руку вперёд, она вдруг почувствовала под ладонью тёплую шероховатую поверхность. Закрыв глаза, она мысленно потянулась к теплу, уже зная, что именно она отыскала. То был КАМЕНЬ. И он ответил ей. За теплом пришел СВЕТ. Волной он захлестнул Путницу, залил всё вокруг ярким заревом, разогнал гнетущую ТЬМУ. И, вздохнув, наконец, полной грудью, Путница выпрямилась и взглянула на КАМЕНЬ. Прямо перед ней из земли вырастал огромный, почти в два человеческих роста, менгир, усеянный древними рунами. Тысячи лет прошло с тех пор, как чьи-то руки высекли их на грубых боках. Кровь сочилась из рун, стекая по серой поверхности до самой земли, собираясь у подножия в черные густые лужи. Путница знала, что менгиру нужна жертва. Без этого не сделать ей и шагу по лесу деревьев-исполинов. И она готова была отплатить за спасение. Правая рука словно сама потянулась к поясу привычным движением. Касание чего-то хладного казалось знакомым. Путница вынула из ножен ритуальный кинжал и покрутила его перед собой, удивленно разглядывая. Рукоять, исполненная из кости, казалось, ещё хранила остатки плоти и кожи предыдущего владельца, а кроваво-красное лезвие было покрыто зазубринами и рунами.

Страшным орудием Путница рассекла себе левую ладонь и приложила её к менгиру, делясь с ним самым дорогим, чем могла. Затем пришла боль. Острыми уколами терзала она хрупкую тонкую ладонь, но жертва была принята. КАМЕНЬ задрожал под её касанием, и мир гулко ухнул.

Путница сжала ладонь, и капли крови закапали на землю, заставляя мох под ногами зашевелиться. Вернув кинжал за пояс, она огляделась. Перед ней был всё тот же менгир, и след от её ладони сиял огнем на грубой коже каменного истукана. Вот только уже не лес был вокруг, а роща, страннее которой не доводилось ещё видеть Путнице.

Огромные грибы взрастали вверх как деревья. Тонкие кривые стволы их ножек уносили неровные шляпки далеко вверх. И сияли те грибы бледным мертвенным маревом, и клубился у их корней густой сизый туман. И знала Путница, что смерть будет тому, кто вдохнет эти миазмы или тронет гриб. Но делать было нечего, лишь шагать и шагать вперёд, пока не выведет её ТРОПА туда, куда неведомо было никому. Никому, кроме неё самой. И вспомнила тогда Путница слова Козла и представила, как находит того, кого должно было найти. И в ту же секунду задрожала ТРОПА, принялась извиваться как живая, словно змея, которой отрубили голову, и тело её исполняет последний танец перед смертью. И узрела Путница в дали СВЕТ, столь чуждый этому миру, что до боли резал глаза её.

***

И привела её ТРОПА к костру, тусклому, худому, едва горящему. Жадно лизал огонёк сырые черные ветви, и больше чадили они, чем давали жар. Сидел у того костра мужчина. Устало склонил он голову и опустил плечи. Был ли он жив или мертв, трудно было сказать, покуда Путница не подошла ближе. И он услышал её шаги, поднял голову и взглянул на женщину. Лицо, сокрытое капюшоном, темным провалом уставилось на Путницу. Лишь рот и бороду мужчины она смогла рассмотреть. Сухие губы его искривились в улыбке.

– Здравствуй, – тихо произнес он бархатистым голосом, в коем чуялась былая сила и стать, ныне уснувшая навсегда. – Нечасто я встречаю тут путников, но никому не откажу в гостеприимстве. Подходи к огню. Сядь, погрейся.

Путница ещё раз взглянула на костер. Вряд ли это тщедушное пламя могло хоть кого-то согреть, но женщина уже чуяла за спиной вновь наплывающую ТЬМУ. Хоть и резал огонёк её глаза, но она подошла ближе к Незнакомцу и его привалу и села рядом с костром.

– Кто ты? – спросила она.

– Я не знаю, – ответил мужчина, не сводя взгляда с костра. – У меня нет имени. Я хочу сказать, что, наверное, оно было, но я его не помню. Не помню имя, не помню кто я, где я и как тут оказался.

– Значит, ты не знаешь, кто ты? – снова спросила она, словно пытаясь уязвить его.

– Нет, не знаю, – ответил он совершенно апатично.

– Забавно. Я тоже.