Трон Торна

Но в данном случае выбирать не приходилось. Лес вокруг стоял стеной, и ехать во тьме, даже и разгоняемой колдовским светом, призванным эльфом, было не слишком приятно. Да и кони порядком устали, им требовался не магический, а вполне естественный отдых.

Поляна, открывшаяся слева от тракта, вполне подходщта для ночлега. Недалеко отсюда, по словам эльфа, находилось красивое озеро. Эльфийское его название было сложным и витиеватым и в переводе означало «Озеро, где утренняя заря окрашивает алым хрустальные воды, несущие покой», а люди называли его более скромно: «Озеро Эри». Конечно, ночевать на берегу было удобней, но попробуй найди в полутьме тропу, что выведет к воде… Так что пришлось довольствоваться поляной, тем более что на ней было обнаружено старое кострище, оставленное неведомым путником, а также полузавалившийся шалаш, уже неспособный, пожалуй, укрыть от непогоды. Впрочем, небо было чистым, по крайней мере та его часть, которая проглядывалась из-за крон деревьев, да и Ильтар убежденно заявил, что ни ночью, ни утром дождя не будет.

Пока Рон, игнорируя недовольный взгляд спутника, разводил костер, эльф приступил к созданию своей живой изгороди. На этот раз ему пришлось повозиться — надо было создать кольцо вокруг ночлега. Эльфийская магия не подвела, и вскоре колючая стена поднялась почти на три локтя. К тому времени Рон разогрел на огне мясо и с аппетитом принялся за ужин. Ильтар присоединился к нему, молча глядя на огонь. Говорят, человек до бесконечности может смотреть на огонь и текущую воду — похоже было, что чары живого пламени действовали и на эльфа, так пекущегося о сохранности деревьев. Во всяком случае, раздражать его рубкой древесных стволов Рону не пришлось, сушняка вокруг было более чем достаточно.

— Ложись, я еще посижу… — сказал Рон, плотнее запахивая плащ. Хорошо было вот так, спокойно и никуда не торопясь, сидеть у огня, время от времени подбрасывая в костер ветки и наблюдая, как столб искр уносится в ночное небо.

Ильтар укрылся плащом и быстро уснул. Сейшелу же не спалось. Совсем скоро, не пройдет и трех дней, он увидит Айрин. Как бы там ни было, но девушка постоянно присутствовала в его мыслях. Что это — любовь? Пожалуй, Рон й сам не смог бы ответить на этот вопрос. Когда она была рядом, он не задумывался об этом, когда же она оказалась так далеко от него, не проходило и дня, чтобы он не вспоминал ее лицо… голос… Если это любовь, то почему за долгие месяцы он ни разу не бросил свои не такие уж и важные дела, не помчался к Лебединой башне, чтобы сказать ей те слова, которые были стары как мир… но так желанны для любой женщины. Почему? Может, потому, что он всегда ощущал то расстояние, которое разделяло их. Измеряемое не в локтях или лигах — измеряемое другим. Айрин, дочь самого Архимага Сандора, на сегодняшний день одна из сильнейших волшебниц Империи… о чем, правда, мало кто знал… Что она может иметь общего с ним — бродягой и неудачником, чья жизнь складывается из таких вот ночевок под открытым небом, сомнительной цели походов и редкого отдыха в какой-нибудь провонявшей кислым пивом таверне?

Конечно, он был относительно молод. Тридцать четыре — не возраст для воина… и все же, оглядываясь назад, что он может предложить женщине? Ни наследного замка, ни положения в обществе… Горсть драгоценных камней, походя захваченных из пещеры Золотого дракона — вот и все его состояние. Да и за полтора прошедших года от этой горсти остались считанные крохи, он не умел экономить, да и не стремился к этому. А Айрин, помимо школы Сан получившая воспитание еще и при дворе, была достойна лучшего.

Но подсознательно Рон понимал — девушка тоже тянется к нему. Понимал и боялся этого. Совместно перенесенные невзгоды сближают людей, но потом, когда невзгоды остаются позади и жизнь входит в мирную колею, происходит переоценка. Вот и он, Рон, чем лучше многих и многих других? Разве что шрамов побольше — так они, шрамы, украшают мужчин только в песнях менестрелей. Нет, Айрин достойна лучшей партии, она слишком умна и красива, чтобы связать свою жизнь с бродягой вроде него…

— Рон?

Он вздрогнул — похоже, все же задремал. Ему послышался голос Айрин.

— Рон! Чар тебя задери, я долго буду здесь стоять?

Рыцарь вскочил и оглянулся. Позади него за колючей оградой стояла Айрин собственной персоной. Длинное платье до пят из тяжелого пурпурного шелка не слишком гармонировало с глухим лесом. Пылающий костер давал достаточно света, чтобы девушку можно было разглядеть во всех подробностях. Ее ярко-рыжие волосы были уложены в сложную прическу, в ушах, на шее, запястьях и пальцах сверкали дорогие украшения. Рон сразу вспомнил пещеру Гранита, где Айрин, как ребенок, радовалась самоцветам, драгоценным камням, вправленным в изящные диадемы — она выросла отнюдь не в роскоши, поэтому к драгоценностям относилась как к чему-то волшебному.

— Айрин? Но… откуда ты…