Трон падших

Будто еще не догадалась, что именно он задумал. Он смотрел, как Камилла расстегивает пуговицы на корсаже, ожидая его дальнейших распоряжений. Но только в этой комнате. Камилла взяла бы Зависть за яйца, если бы он попытался командовать ей за пределами спальни.

Он усмехнулся.

– Сними платье.

Шелк растекся у ее ног.

Зависть любовался ее обнаженной фигурой, соблазнительной золотистой кожей, затвердевшими сосками и мягкими изгибами. Теперь Камилла не всегда носила белье, и Зависть постоянно гадал, что же сегодня у нее под одеждой – кружево или одно лишь тело. И ему это очень нравилось.

Зависть кивком указал на матрас с холстом. Камилла отступила назад и остановилась, когда ее ноги коснулись края.

Он обмакнул палец в серебряную краску, провел по выпуклости ее груди, обвел вокруг острого соска, затем обозначил линию вниз к пупку.

От прохладного прикосновения кожа Камиллы покрылась мурашками, дыхание стало прерывистым.

Другой палец Зависть обмакнул в более светлый серебристый оттенок, а затем провел руками вверх по ее бедрам. Камилла молча смотрела на него голодным взглядом. Она хотела, чтобы Зависть сделал ее тело своим холстом, и хотела этого уже довольно давно. Этим вечером они оба получат желаемое.

Он окинул взглядом ведра с зелеными тонами и окунул обе руки в тот, который лучше всего подходила к его глазам. Краска капала с пальцев. Камилла издала легкий вздох, когда Зависть шлепнул ее ладонями по нежной попке, оставив метку именно там, где ему хотелось.

– Садись, любимая.

Взгляд Камиллы засверкал. Она подчинилась, убедившись, что не промахнется мимо холста, развернутого на кровати.

Зависть разделся, наслаждаясь тем, как ее пульс учащается с каждым предметом одежды, который он медленно снимал. Когда брюки упали на пол, высвобождая стоящий колом член, она облизнулась.

Камилла села, будто собиралась облизать его от головки до основания, и окунула руки глубоко в серебряную краску. Она плеснула в Зависть горсть жидкого серебра и смеялась, пока оно стекало по его груди, капая на член.

– Это, любовь моя, – промурлыкал Зависть, – объявление войны.

Он расправил крылья, зная, как сильно они ей нравятся.

Камилла провела по изумрудному оперению нежными и требовательными ладонями, и Зависть едва не забыл про свой план. Чего его блистательная будущая жена и добивалась. Он схватил ведро и вылил его прямо на Камиллу, наслаждаясь тем, как она восторженно взвизгнула и отпрыгнула назад.

Она со смехом выплеснула на Зависть ведро темно-зеленой краски.

Вскоре они оба были покрыты краской с головы до ног и, тяжело дыша, катались по холсту. Крылья Зависти пестрели мешаниной диких цветов.

– Трахни меня, сейчас же, – наконец, запыхавшись, потребовала Камилла.

– С удовольствием.

Он вошел в нее, срывая с губ у них обоих проклятия.

Камилла плотно обхватила его член и словно доила его, пока он входил. Краска эротично стекала по коже. Их любовь создавала свой собственный шедевр. Ногти Камиллы впились Зависти в плечи прямо между крыльев.

Она притянула его ближе и обвила ногами.

Он жестко трахал ее. От диких толчков их тела размазывали краску повсюду.

Зависть просунул руку между их телами и играл с ее клитором, пока Камилла не задохнулась от наслаждения.

Кончая, они оба кричали и извивались до тех пор, пока не иссякла последняя капля удовольствия. Зависть заранее знал, что картина под ними станет самым ценным предметом в его коллекции.

Они переплелись и лежали так несколько долгих минут. Затем Камилла села на него сверху.

– Еще.

Зависть любовался ею, пока она двигала бедрами и задавала темп, медленно и глубоко погружая его в себя. Затем он сгреб Камиллу в объятия, бросился вместе с ней в окно и взмыл ввысь, чтобы заняться любовью среди звезд.

Через некоторое время они вернулись в студию и повалялись в краске еще немного. Камилла потребовала, чтобы Зависть забрался на нее сверху и расправил крылья так, чтобы она могла положить на них ноги. Он сделал так, как приказала его принцесса. Прижав ее ноги к своим плечам, Зависть сильно и быстро вошел в нее. Их кожа соприкасалась, и звуки, которые получались от этих соприкосновений, были квинтессенцией удовольствия.

Позже, когда им наконец удалось оторваться от их общего творения, Зависть выбрал для картины раму. Он лукаво улыбнулся Камилле, забрызганной с головы до пят.

– Где нам ее повесить?

Она притворилась, что ненадолго задумалась.

– Я знаю где, Ваше Высочество.

Камилла провела его в спальню и взглянула на потолок, выжидающе нахмурив брови.

Он рассмеялся, запрокинув голову.

Судя по всему, его легендарному портрету пришла пора отправляться на покой.

Зависть и представить не мог для него лучшей замены.

Не дожидаясь возражений, Камилла притянула его к себе за подбородок и поцеловала в губы.

– Я люблю тебя, – прошептала она, отступив. Во взгляде у нее было ожидание.

Зависть смотрел на нее. Его сердце колотилось. Истина накрыла его с головой, и на этот раз он не стал лгать в ответ.

– Я тоже тебя люблю.