Трон падших

В глазах защипало. Зависть подумал об этом еще до того, как она согласилась снова быть с ним. Лишь надеялся, что так она и поступит.

Зависть обнял Камиллу и поцеловал в макушку. Он прижимал ее к себе, пока она плакала, а потом поцеловал снова и отступил назад, протягивая ключ.

– Готова к приключениям, зверушка?

Она вставила ключ в замочную скважину и повернула. Серебро расплавилось, и перед ними открылся длинный узкий коридор. Камилла точно знала, куда он ведет. Не на Сильверторн-лейн. Все оказалось намного лучше.

Она схватила Зависть за руку и увлекла его за собой в туннель, гадая, как ему удалось.

Они оказались в студии ее отца.

Камилла удовлетворенно вздохнула. Все лежало точно так же, как в тот день, когда она покинула это место. Прошел месяц или два с тех пор, как она была там в последний раз, но казалось, что внутри у самой Камиллы все изменилось.

Она облачилась в чары – не такие хорошие, как у ее матери, но позволяющие выдать себя за человека – и пошла к себе домой.

Поговорив с прислугой и заверив, что все в порядке, Камилла затащила Зависть в спальню, а затем обвила его руками и долго-долго целовала, пока у них в легких не кончился воздух.

– Спасибо, – прошептала она, касаясь его губ своими. – Это лучший в мире подарок.

Зависть провел пальцами по лицу Камиллы, заправил прядь серебристых волос ей за ухо и поцеловал ее в нос.

– Твоя галерея, твои воспоминания о твоем смертном отце – я знаю, как важен для тебя этот город. Я не хочу, чтобы ты жертвовала хоть чем-то ради того, чтобы остаться в Доме Зависти.

Он огляделся. Взгляд его остановился на кровати, затем на двери в купальню.

– Теперь можно проводить здесь дни и возвращаться домой по вечерам.

– Ты тоже будешь возвращаться в Уэйверли-Грин?

Он улыбнулся.

– Так часто, как смогу.

– А если я захочу переночевать здесь? – спросила она и потянула его за лацканы.

Зависть дал ей подвести себя к кровати.

Молниеносным движением, почти незаметным для человека, он уложил ее на спину. Его член был тверд и готов к делу.

– Уверен, мы и здесь сможем придумать что-нибудь приятное.

Камилла улыбнулась, расшнуровывая его брюки.

– Уверена, что сможем.

Когда Зависть вошел в нее и начал двигаться глубокими ритмичными толчками, от которых Камилла теряла всякий контроль над собственным телом, она почувствовала, что они действительно выиграли все.

Семьдесят один

– Возможно, вчера я забыл упомянуть еще об одном сюрпризе.

Зависть остановился у двери, пропуская Камиллу вперед.

– Эта студия – твоя. Ты можешь работать здесь в любое время, – сказал он. – Знаю, в Уэйверли-Грин у тебя есть и студия, и отцовская галерея. Но я хочу, чтобы и здесь, в моих владениях, ты чувствовала себя как дома.

Камилла осмотрела освещенный свечами зал. На полу лежал один развернутый холст, второй был расправлен на матрасе, который Зависть велел принести.

Вся дальняя стена представляла собой сплошное окно. Железные решетки заменили на серебряные с таким же вьющимся филигранным узором.

Деревянный стеллаж поднимался на шесть метров к потолку.

Он был наполнен холстами в рулонах, кистями, карандашами, мелками, акварелью, углем, альбомами для рисования, глиной, ножами и всеми возможными инструментами, которые только душа пожелает. Все это Камилла могла использовать, чтобы создавать картины и лепить в свое удовольствие.

В студии имелись позолоченные зеркала, фрукты и другие предметы, с которых можно было бы написать натюрморт. Еще тут стояли стулья, мольберты и табуретки. Тысячи рам разных размеров и форм аккуратно лежали стопками.

– Идеально.

Множество ваз было переполнено цветами гардении, жасмина и глицинии. Их ароматы сопутствовали всему лучшему при дворе новой семьи Камиллы.

Зависть знал, как она любит глицинию, но знал и о том, что ей не хочется окончательно обрывать связь со своим двором.

Хотя Камилла совершенно ясно дала понять, что не желает править. Пока.

Невозможно было предсказать, что их ждало в будущем, – если только не узнать у Семи Сестер-прорицательниц с их нитями судьбы или у Тройного Лунного Зеркала, способного видеть сквозь время. Придется подождать, чтобы увидеть, что принесет им завтрашний день.

Эйден еженедельно отправлял Камилле письма, пытаясь убедить ее, что ей необходимо уравновесить власть в их королевстве, напоминающем пятиконечную звезду. Когда их мать пропала, а отец погиб, два двора остались без правителей. Вообще-то даже три, поскольку Оникс пребывал в заточении.

Камилла не хотела надевать королевскую мантию.

Зависть поддержал бы любое ее решение. Но сейчас было не время беспокоиться о будущем. Этот вечер посвящался только им двоим.

Ведра краски со всеми оттенками серебристого, фиолетового, синего, желтого, белого и зеленого выстроились в линию вдоль стен. Это были цвета их дворов и любимых растений Камиллы.

Повсюду мерцали свечи.

– Этим вечером мы напишем особенную картину.

Серебряный взгляд Камиллы метнулся к Зависти. В ее глазах вспыхнуло коварство.

– Да? – спросила она невинным голоском.