Трон на двоих

- Совсем не болит! - торжествующе подтвердила Ирина. - Значит, даже в земле Грызмага мы можем постоять за себя!

- Наша магия действует, - прошептала Марина, стараясь не думать о торжествующих микробах, миллионами копошащихся сейчас в ранах. Кровь почти не текла, но выглядели их ноги ужасно. Наверное, в любой поликлинике девочек сразу же уложили бы на каталки и повезли в операционную, где врачи уже ждали бы их со сверкающими ножами и пилами наготове. Марина закрыла глаза и потрясла головой. Не думать, не думать об этом! Они вернутся в королевство и залечат все-все раны!

А сейчас взрослой Марине приходилось справляться самой. Её вдруг накрыла волна гнева. Что же, чёрт возьми, происходит? Почему она должна ковылять на своих израненных ногах по проклятому мёрзлому стеклу, кривясь и охая? Она уже не та маленькая девочка, которую пугали мрачные силы Грызмага. Да, конечно, они пугают и сейчас, но уже по-другому! Сейчас она переживала за друзей и любимых, за обманутую Грызмагом сестру, так и не увидевшую простого счастья - собственного ребёнка. Так и не вышедшую замуж, так и не пожившую в собственной семье, с её радостями, бытом и неприятностями… ведь будь ты хоть миллион раз королева, но прежде всего ты - женщина! В этом, именно в этом сейчас её, Маринина сила - женская неодолимая сила бытия.

Да пусть она и сгинет здесь, вне времени и пространства, на могильных равнинах Грызмага… всё равно она уже победила! У неё есть сын, у неё есть мужчина, в которого она начала влюбляться по-настоящему, искренней любовью зрелой и состоявшейся женщины. И что может сейчас сделать с ней Грызмаг? Оставить навеки здесь, как Ирину? Лишив памяти, лишив всего того счастья, что пришлось на её не такую уж и короткую жизнь?

- Да вот шиш! - рассмеялась она, выпрямившись посреди закаменевшей в смерти равнины. - Вот ещё! Ни черта у тебя, Грызмаг, не выйдет. Воспоминания о плохом будут терзать меня, но и воспоминания о хорошем - тоже будут! О сыне, о друзьях, о любви, о материнстве…

"А я лишил всего этого твою сестру!" - пророкотал в её голове скрипучий низкий голос.

- Не лишил, - тихо сказала Марина, недобро усмехаясь. - Ещё не лишил, мерзкий ты, жирный червяк! Потому что я ещё жива. И потому, что я - здесь.

Она ожидала, что всё вокруг взъярится… и Грызмаг, выворачивая из земли колоссальные глыбы, явится перед ней, подобно огромному вулкану, чтобы стереть в пыль… но всё оставалось по-прежнему. Вот только ноги перестали болеть…

Она стояла на всё тех же острых и злых осколках стекла, торчавших отвратительными зубами из окаменевшей грязи, твёрдо и уверенно. Под пыльными сбитыми каблуками хрустнули раздавленные острия. Волосы собрались в свободно заплетенную косу. Правая рука привычно лежала на эфесе меча. Магия двух королев - с ней была истинная магия двух королев, о которой так часто упоминал им Карла - пусть даже сейчас Марина и была одна, а тело её сестры лежало под двумя метрами каменистой уральской земли.

Марина медленно вынула клинок из ножен и подняла его кверху. Несколько мгновений она колебалась… но правильное решение пришло к ней ровной мощной волной ощущения того, что именно это сейчас и нужно.

- Рыцарь Маренго, - спокойно сказала она. - Пришло твоё время! Королева Ирина ждёт.

И он встал перед ней, без лат и доспехов, в простой потёртой кожаной куртке. Повязка на голове намокла кровью, на щеке алела глубокая рана… но - живой, со спокойным лицом. Только глаза горели радостью.

Он склонил перед ней голову и глухо сказал:

- Спасибо за то, что призвала меня.

Она не расспрашивала Рыцаря ни о чём, хотя ей и очень хотелось узнать, чем кончился бой. На мгновение у неё мелькнула страшная мысль, что она призвала к себе на помощь душу погибшего, но Рыцарь был живым, реальным, уставшим и раненым. Марина подумала, что магия, позволившая ей призвать Рыцаря Маренго к себе, имеет и оборотную сторону. Наверное, он ничего не помнил сейчас, - кроме того, что должен идти с младшей сестрой выручать свою возлюбленную королеву.

"Может, этот шаг подсказала мне сейчас сама Ирина?" - подумала она и едва сдержала слёзы радости. Пока ещё ничего не произошло. Ничего такого, чему можно было радоваться… кроме появления верного друга, конечно!

А тридцать лет назад сестрёнки просто обняли друг друга, радуясь тому, что не болят ноги, что нет больше мерзкого холода. Так, держась за руки, они дошли до моста, за которым терялся в мёртвых потёмках Город Напрасно Умерших, в котором не светилось ни одного живого огонька. Бледными гнилушками светился крутой противоположный берег, маслянистые воды тяжело скользили под выгнутой аркой моста. Казалось, что не вода, а нефть или какая-то другая безжизненная жидкость, приняла на себя мертвенную вековую сонливость. Ни травинки не росло на этих берегах, ни всплеска не было слышно, только пахло чем-то приторным.