Трон Люцифера

Эти «тринадцать заповедей» Гермеса Трижды Величайшего, начертанные, по преданию, на его могиле волей Александра Македонского, окажутся для нас не только вратами замкнутого в себе самом универсума алхимии, но и тайным ходом в причудливую Вселенную средневекового сознания, пронизанную нитями волшебных соответствий.

«Это верно, без обмана, истинно и справедливо! То, что внизу, как то, что вверху, и то, что вверху, как то, что внизу, для того, чтобы совершить чудеса одного и того же. И подобно тому как все предметы произошли из одного, по мысли одного, так все они произошли из этого вещества путем его применения.

Его отец — Солнце, его мать — Луна, Ветер носил его в своем чреве, Земля — его кормилица. Солнце — отец всякого совершенства во Вселенной. Его могущество безгранично на Земле. Отдели Землю от огня, тонкое от грубого, осторожно, с большим искусством. Это вещество поднимается от Земли к небу и тотчас снова нисходит на Землю. Оно собирает силу и верхних и нижних вещей.

И ты получишь славу мира, и всякий мрак удалится от тебя. Это могущественная сила всякой силы, она уловит все неуловимое и проникнет во все непроницаемое, потому что так сотворен мир!

Вот источник удивительных применений… Вот почему я был назван Гермесом Трижды Величайшим, владеющим тремя отделами Всеобщей философии. Я сказал здесь все о деле Солнца». Алхимики пон! мали под «делом Солнца» изготовление золота, оккультисты — преображение духа и тела. Правы, видимо, обе стороны, но скрижаль намекает еще и на нечто третье — священнейшую мистерию Солнца, объединившую жрецов Амона-Ра и Аполлона, друидов, альбигойцев и мальтийских рыцарей. Все во всем, одно может выступать манифестацией другого и каждое — всего. Наложение двух треугольников, обращенных основаниями друг к другу. Союз огня и воды, макрокосма и микрокосма, единство и борьба двух противоположных начал: света и тьмы, бога и дьявола. «Ключ Соломона» — так называлась знаменитая книга средневековой магии, составленная из пентаклей, талисманов и заклинаний.

Для нас таким ключом станет основополагающий принцип «Изумрудной скрижали»: «То, что внизу, как то, что вверху…»

Он позволит открыть не тольщ заржавевшие засовы средневековья, но и новейшие магические замки, оснащенные электроникой и прочими технологическими изысками, потому что в основе своей магический ларец почти не изменился со времен высших авторитетов по части «тайных наук» — Альберта Больштедского (1193–1280) и Раймунда Луллия (ок. 1235–1315). Поэтому, чтобы составить себе представления о «Черном Искустве», не обязательно всякий раз прибегать к первоисточникам записанным на пергаментных свитках латинскими литерами в еврейскими письменами. Творения современных оккультистов их теософских предшественников, несмотря на ощутимый индо-буддийский или же сексуальный, расистский или иной макияж, явят нам тот же мертвенный лик замкнутой в мистический многоугольник Вселенной, подвластной воле мага, мириадами нервных нитей соединенной его душой.

Популяризаторы древней мистики вроде Элиафаса Леви, Папбса, Пиобб или Тухолки настолько благоговели перед своими древними учителями, что прилежно переписывали любой вздор, над которым потешался еще Корнелий Агриппа. Авторитет прошлого был для них не только непререкаем, но и, как это свойственно религиозному сознаний освящен традицией. «Древняя, — счел необходимее подчеркнуть уже в заглавии свое книги французский мистик П. Пиобб, — высшая магия». «Предание западных оккультистов, — декларирует С. Тухолка в «Оккультизме и магии "И ведет свое начало от египетских жрецов. Основным догматом религии жрецов, сообщаемым, однако, лишь посвященным, был догмат о единстве божества. Орфей, наиболее древний из звестных нам посвященных, говорит в своих песнях и мистериях:

«размысли о божественном слове. Созерцай его беспрерывно, направь твое сердце и твою душу по правому пути и взирай на господа единого, который бессмертен, единого, который сам себя зародил. Все происходит от него одного, и он есть во всем».

Алхимические фигуры