Фаргал сообразил, что рост ее по крайней мере вдвое больше его собственного. Но это нисколько не уменьшило желания. Царь жаждал обладать ею. Он слабел от этой жажды. Он, Фаргал, прослывший в Карнагрии женоненавистником (ведь ни одна женщина не могла похвастать, что делила с царем ложе!).
Но разве перед ним была женщина? Нет! И… Да! Прекрасная, совершенная и… доступная!
Царь ждал, откинувшись назад, опираясь на локоть, с открытым ртом, с поглупевшим жадным взглядом…
Рядом, улыбаясь и пуская слюни, валялся на теплом мраморе вождь соктов. Два величайших воина Карнагрии были повержены в одно сладкое мгновение…
— Оставь его!
Резкий окрик плетью рассек насыщенный желанием воздух. Фаргал дернулся, гневно посмотрел назад…
И увидел трех своих магов.
Они вошли в огромную пещеру и застыли треугольником, в зеленом сиянии. Бритоголовые прислужники богини окружили их, но явно бессильны были помешать.
Фаргал почувствовал, будто его из горячей ароматной, благоухающей ванны сунули в горный ручей, вытекающий из-под ледника.
— Зачем вы здесь? — воскликнул он неожиданно окрепшим голосом.
Ни один из магов не обратил внимания на его возглас.
— Ты отпустишь его, Ирзаи! — повелительно произнес Мескес — крохотная фигурка в сравнении с царственным телом богини.
— Ты отпустишь его! Ибо чары твои бессильны против нас! Ты видишь, кто перед тобой, Ирзаи?
Голос Ирзаи, чарующий и грозный, разлился, затопив крохотные фигурки людей.
— Ирзаи! — голос Мескеса дрогнул. — Отпусти его!
— Тогда, — сухо сказал Мескес, — мы сами заберем его. Чары твои спадут. Рабы твои не властны нам помешать. А ты — не сможешь. Мы заберем его, Ирзаи!
и двинулась дальше, к берегу. И Фаргал увидел, что великолепные колонны ног ее неподвижны, а между ними поднимается из воды отвратительная голова Зверя.
«Всадница на Золотом Леопарде!»
Нет, не леопард. Много страшнее.
Точеные ступни Богини упирались в массивные, поросшие золотистым мехом, бугристые плечи. Голова чудовища, рывками, по-птичьи, поворачивалась на толстой звериной шее. Красный язык шевелился в оскаленной пасти, в которой свободно уместился бы боевой шлем царя. Но звериная шея врастала в человеческий торс, непомерно широкий, и руки были так длинны, что достигали колен. А вот сами колени уже не имели ничего общего с человеком. Они сгибались назад и заканчивались широкими когтистыми лапами.
Ирзаи легко (будто и не была столь огромна) соскочила на мраморное ложе пещеры. Зверь-человек, Золотой Леопард Ирзаи, макушкой не доставал до груди богини. Но был на локоть выше Фаргала. И вдвое шире.
Впервые с тех пор, как взял в руки меч, царь-воин не подумал о том, чтобы сразиться с чудовищем. Он желал лишь, чтобы маги поскорее убрались и вернулось прежнее блаженное состояние.
Фаргал видел, как дергается над почти человеческими ягодицами толстый короткий хвост с круглой кистью.
Золотой Леопард прыгнул. И еще раз.
Мескес вскинул руку, два его собрата положили на плечи Верховного мага ладони. Пучок зеленого пламени выплеснулся навстречу чудовищу, ударил в оскаленную морду… и рассеялся.
Зазвучал чарующий смех Ирзаи.
Чудовище прыгнуло, со звонким хлопком пробив магическую защиту трех чародеев. Две руки одновременно схватили шеи Баурана и Мескеса. Верховный маг бессильно повис. Семиглаз попробовал сопротивляться. Он вцепился в запястье зверя.
Чудовище зарычало и вдруг быстрым рывком челюстей напрочь отхватило голову Баурана и проглотило ее целиком. Видно было, как откушенная голова проскользнула, вздувшись бугром, по пищеводу в нутро зверя.
Все еще держа в другой руке Мескеса, Леопард вскинул обезглавленный труп над головой и распахнул пасть. Струя крови хлынула прямо ему в глотку.
Ирзаи смеялась.
Последний уцелевший маг, Сабатонис, самый молодой из троих, попытался сотворить заклинание, но чудовище, не прекращая глотать кровавый поток, не глядя, выбросило когтистую лапу и пригвоздило Сабатониса к полу. Маг закричал. Хрустнула, сминаясь под тяжестью зверя, грудная клетка, и Сабатонис умолк.
Ирзаи смеялась.