Трон черепов

Лиша скрестила руки:

– Хотела.

Уонду, казалось, вот-вот вырвет.

– Госпожа, я…

– На сей раз я прощу, – вставила Лиша, когда та запнулась. – На сей раз, за любовь, которой я тебе обязана. Но больше – нет. Если я захочу, чтобы ты или кто-нибудь еще влез в мои дела, я дам тебе знать. А до того буду признательна, если ты не будешь совать нос, куда не просят.

Великанша кивнула и сжалась, как подросток, которым она была в душе.

– Да, госпожа.

Когда они добрались до дома, стемнело полностью, но двор кишел подмастерьями и травницами, подтягивались меченые дети. Стоячие места остались только в операционной, где Вика учила метить плащи-невидимки. Лиша хотела, чтобы до конца зимы такие были у всех травниц и подмастерьев в Лощине.

Вика сидела возле ораторской трибуны и рисовала метки на тонком пергаменте оптической камеры. Зеркала и линзы проецировали изображение на экран, а сотни женщин копировали образцы в меточные книжки.

– Дети еще собираются, – сказала Уонда, – а Рони и девочкам понадобится время, чтобы установить весы и грузы. Почему бы не вздремнуть? Я постучусь, когда вы понадобитесь.

Лиша посмотрела на нее:

– Что, никакими выговорами тебя не проймешь, так и будешь теперь меня опекать, как мамаша?

Уонда беспомощно улыбнулась:

– Простите, госпожа. Похоже, нет мне удержу, коли кое-что вызнала.

Лиша пожалела, что говорила с девушкой столь резко. Пусть Уонде всего шестнадцать, она несла бремя взрослой ответственности с грацией, доступной немногим, сколько бы им ни было лет. Под присмотром Уонды Лиша ничего не боялась.

– Прости, Уонда, что я набросилась на тебя, – сказала она. – Ты всего-навсего заботишься обо мне, и я тебя за это люблю. Ты стоишь на своем, даже когда я…

– Упряма, как скальный демон? – подсказала Уонда.

Лиша против желания рассмеялась:

– Бегу в постельку, мамочка.

Когда Уонда пошла встречать своих подопечных, путь к дому был чист. Дети в изумлении уставились на нее и прижали кулаки к сердцам, склонившись в поклоне учеников, осваивающих шарусак. Многие были старше, но все равно взирали на нее как на вожака.

Лиша прибавила ходу, с каждым шагом приближаясь к недолгому выгаданному покою. Она приготовит чай, который ее вырубит, и еще один – чтобы привел в чувство, когда Уонда разбудит. Вправе она надеяться на четыре часа без забот?

– Лиша, – окликнули сзади, – хорошо, что я тебя поймала.

Лиша обернулась, нацепив на лицо улыбку, неотличимую от искренней. Это была Джизелл – последний человек в Тесе, которого ей хотелось видеть сию секунду. Уж лучше бы пожаловала Элона.

– Почему ты не на занятиях у Вики? – спросила она.

– Было время, Вика училась у меня, а не наоборот. – Джизелл махнула рукой. – Пусть меткам учатся девочки. Я слишком стара, чтобы снова надевать фартук подмастерья.

– Хватит! – озлилась Лиша.

– Что? – вздрогнула та.

– Ты не слышала мою речь? Или решила, что можешь на нее начхать, раз и я когда-то была твоей ученицей?

Лицо Джизелл закаменело.

– У тебя есть ядра, девонька, говорить так после всего, что я для тебя сделала. С тех пор как мы приехали в Лощину, я трудилась не покладая рук, хотя луну назад могла вернуться в Энджирс.

– Трудилась, – согласилась Лиша. – И когда меня не оказывалось рядом, другие обращались к тебе. Вот почему ты должна быть примером ради общего блага. Если ты не послушаешь меня и пропустишь занятия, что удержит от того же всех травниц старше пятидесяти?

– Не всем нужно знать меточное ремесло, Лиша, – огрызнулась Джизелл. – Ты хочешь от этих женщин слишком много и слишком быстро. Заваливаешь их книгами и правилами, даже не проверяя, грамотны ли они.

– Нет, это ты хочешь слишком мало. Я чуть не погибла в пути, когда покинула Энджирс, потому что не могла начертить даже защитный круг. И постараюсь, как смогу, не допустить этого с другими травницами. Жизнь каждой женщины стоит нескольких часов учебы.

– Не начнут ли нас вскорости охранять меченые дети? – спросила Джизелл. – Болтают, что это твой генеральный план. Меченые телохранители для всех травниц.

Лише захотелось вцепиться ей в волосы.

– Ночь, это просто ученики! Перестань под меня копать и ступай!

– Копать? – Джизелл уперла руки в боки. – Что я копала, провалиться мне в Недра?

– Ты оспариваешь требования, которые спасут не одну жизнь! Плюешь на мои правила. Ведешь себя, как будто я еще у тебя в подмастерьях. Ночь, ты даже зовешь меня «девочкой» перед другими травницами!

Джизелл удивилась:

– Ты же знаешь, что я не имею в виду ничего такого…

– Я-то знаю, но остальные – нет. Это надо прекратить.

Джизелл присела в насмешливом реверансе и с неприкрытой обидой осведомилась:

– Изволите еще на что-нибудь пожаловаться, госпожа?

Лиша задумалась, станут ли их отношения когда-нибудь прежними, но давно поняла, что уход от проблем до добра не доводит.

– Ты сказала Уонде, что я беременна.

Джизелл замялась всего на миг, но отчаянный поиск лжи так ярко осветил ее ауру, что Лиша увидела бы ее и с закрытыми глазами.

– Я думала, она уже знает…