Тром

Зоки одобрительно кивнул, и сын наложил руки на его голову. Корон сам не мог выбирать, какой именно эпизод ему должен открыться, однако в тот момент в этом и не было необходимости – отцу он собирался описать фальшивое видение. Закрыв глаза, он увидел ту же комнату, в какой они находились, ярко залитую солнцем и отца, сидевшего у того же окна, что и сейчас. Тот нервничал. Вдруг без стука дверь в комнату распахнулась, и вошедшая служанка-тром поднесла к эльфу сверток.

– Это девочка, – с улыбкой на лице сказала она и передала сверток эльфу. На его руках теперь лежал спящий младенец.

– Зарина… – с любовью прошептал Зоки и нежно поцеловал дочку в маленький красный лобик.

Корон резко отдернул руки от отца. Обида и зависть заиграли на его лице, однако он попытался выдать их за переживания о Зоки. Он присел рядом.

– Отец, – сказал он взволнованно, – тебе надо укрыться. Если ты выйдешь к тромам – ты погибнешь. Тебя свергнут и убьют. Но мне повезет больше, поэтому сейчас роль правителя ты обязан возложить на меня. Ради спасения нашего народа!

– Вероятно, ты прав, – согласился Зоки и поцеловал сына в лоб также нежно, как в видении Корона он целовал новорожденную дочь. – Какой с меня нынче правитель?

– Отец, я даю тебе слово, я буду мудрым царем…

– Ты – царем? – казалось, Зоки пришел в себя, сказав это достаточно живо. – Верховный правитель эльфов – это одно, но царь? Ведь этот трон, как бы то ни было, принадлежит тромам. А как же Зарина, твоя сестра? Ведь именно в ней течет кровь царей тромов, а не в тебе.

– Отец, моя сестра предала нас, как и ее мать, – продолжал лгать Корон. – Зарина знала о мятеже и грядущей битве и ничего тебе не сказала. Она не должна взойти на трон.

– Не смей причинить ей боль, достаточно с нас и смерти ее матери, – грозно ответил Зоки.

– Отец, ты же знаешь, я не смогу ее убить, – так тихо и спокойно говорил Корон, словно шипящий змей, одурманивающий свою жертву. – И не хочу. Зачем мне это? Я люблю ее, ведь она – моя сестра, хотя и единокровная. Я даю тебе слово, что и волос не упадет с ее головы, но править здесь она не будет, – его лицо переменилось. Сказал он это, зловеще растянув улыбку. – Достаточно предательств и унижений. Я – твой сын, однако я уже достаточно прожил на земле и набрался мудрости, а Зарина еще слишком молода.

– Корон, – Зоки встал, а следом за ним и сын, которого отец обнял за шею, – я потерял все, чего никогда и не имел. Ты оказался мудрее меня. Отныне тебе решать, как будет лучше для всех нас. Мой грех на мне. Твои грехи будут на тебе. А я буду оплакивать свою вечную жизнь. Несмотря на все, я надеюсь после смерти увидеть ваших с Зариной матерей и попросить у них за все прощения.

Зоки снова сел у окна. Он все еще выглядел молодым и красивым эльфом, но казалось, что все прожитые им годы в один миг легли непосильным грузом на его плечах, согнув его, подобно старику, которому прожитое им время скрутило спину дугой. Корон добился своего и даже большего – теперь власть всецело принадлежала ему одному.

А в это самое время под ними на земле уже стоял запах смерти. Обезумевшие от крови эльфы убивали даже детей. Могучие тромы встали на защиту своих жизней, но они были застигнуты врасплох. Такого побоища эти земли еще не знали. Кровь щедро окропила город, навсегда покрыв позором нападающих.

К утру осталось небольшая группа из уцелевших тромов, среди которых были преимущественно женщины и дети. Их было не более ста человек – остатки от великого народа… Уже не было сил рыдать, и они молча наблюдали за тем, как тела их убитых родных, любимых, близких или просто знакомых складывали на одну огромную кучу, чтобы затем придать огню. Так жестокость и жажда крови может долго скрываться в тех, кого мы знаем, а потом неожиданно обрушиться всей своей силой на окружающих.

Эльфов в ту ночь пало меньше, к тому же они знали, что и уцелевшим предстоит встреча со смертью в недалеком будущем, что противоречит природе эльфийской расы. На рассвете Корон спустился с Верхней Долины на землю и в сопровождении охраны вошел в город. Он пришел к месту, где стояли выжившие тромы. Туда же привели и тромов, живших во дворце Зоки: прислуга, свита царицы, приближенные.

– Почему они живы? – задал Корон вопрос эльфам.

– Господин, – ответил один из них, – среди нас осталось мало из тех, кто потерял бессмертие. Многие погибли, а те, кто выжил, не могут при свете солнца поднять руку на безоружных женщин и детей.

– Но при свете луны вам же это как-то удавалось? – разозлился Корон.

– Да, – смиренно ответил эльф, – но ночью мы не видели, да и не хотели видеть, кого убиваем. Более же мы не можем, – эльф упал на колени перед Короном, – мы просим тебя пленить оставшихся и выполнить свое обязательство перед нами.