Тролльхеттен

Тот кивнул. Остальные стали медленно подходить стреноженной черной машине. Слышно было, как в холодном воздухе потрескивает, остывая, мотор.

Вот он, черный «Сааб», странная, пришедшая непонятно откуда машина, символ и вестник Исхода одновременно. Смятые колесные диски напоминали перебитые лапы.

— Мы что-то можем… — сказал Влад.

Дивер кивнул, жестом опытного серпентолога взялся за хромированную ручку. Щелкнуло, и дверь отворилась с режущим уши скрипом. Пахнуло пылью, старой ветхой тканью. Свет наступившего дня был куда как слаб, но и в его сумеречном мерцании можно было бы увидеть внутренности машины и того, кто там находился.

Но в ней никого не было. Дивер отпустил ручку и отошел на несколько шагов:

— Как это…?!

Влад наполовину залез в салон «Сааба»: абсолютно пустой салон. Сейчас, когда никто не загораживал дверной проем, все стало видно получше — ветхую матерчатую обивку сидений со множеством шрамов от штопки, царапины и вмятины на торпеде, замасленную и примотанную изолентой ручку коробки передач, замызганный коврик под ногами. Салон выглядел… такой мог быть в машине, которая давно отметила свой двадцатилетний юбилей — много дней беспрерывного использования не очень аккуратным хозяином. Грязь и потеки на деталях интерьера, пивные пятна на сиденьях, он не был аккуратистом, этот владелец «Сааба». Спидометр пересекала извилистая трещина, а сам прибор прилежно пояснял, что автомобиль не так давно миновал трехсоттысячный километр.

Владислав ошарашено качнул головой. Снаружи «Сааб» был абсолютно новый, 9–3 — последняя модель.

— Я не понимаю, — сказал Сергеев.

— Влад, — позвали снаружи, — слушай, мы когда его ловили, он был новый? Не подержанный?

— Новье, — ответил Владислав, — с иголочки.

Позади, там, куда ударил «Фолькс», салон машины деформировался. Заднее сиденье, покрытое страдающей лишаем ковровой дорожкой, гротескно выпятилось. На нем кто-то забыл длинный бежевый плащ, такой же старый и штопанный, как обивка машины. На полах плаща засохла серая грязь.

— Я что, гонялся за пустой машиной?! — кричал снаружи Дивер. — За каркасом?!

— Спокойно, Михаил, ты же мистик! — говорил ему Степан, Мартиков чуть дальше что-то бормотал, осматривая свой разбитый автомобиль.

Влад потянул на себя крышку бардачка, и та легко открылась. Из проема потянуло какой-то засохшей плесневой гадостью. Тут когда-то рассыпали арахис, который высох и достиг за эти годы каменной твердости. Еще здесь лежал сложенный надвое лист бумаги, связка ключей, бумажка с пятизначным шифром и серебристый, очень знакомый ножик. Сергеев вынул лист и передал его Диверу. Тот развернул, присвистнул:

— Ого! Да мы тут все есть!

К связке ключей был прицеплен кожаный брелок с вытисненной гнусной нечеловеческой харей. Химера! Чье это?

Под издырявленным пулями лобовым стеклом на сиденье имелись пятна, не от пива или другого напитка. Здесь была кровь, причем, свежая.

— Поздравляю, Мартиков! — сказал Влад, выбираясь и вручая ключи, нож и шифр все тому же Севрюку. — Похоже, что это именно ты подле завода его подранил.

Обернулся к машине. Она уже была не той и теперь полностью соответствовала своему внутреннему убранству. Просто очень старый «Сааб», произведенный на свет в ранних семидесятых, если судить по граненому корпусу. Очень старый, и проживший нелегкую жизнь. Судя по виду, эта машина никак не могла развивать больше восьмидесяти километров в час. Жалкое зрелище, черная шкура его была тускла, мутна и изъедена ржавчиной.

— Тут больше ничего нет, пойдемте! — сказал Владислав Сергеев.

— А он, — кивнул на машину Мельников, — не вырвется?

— Взгляните на него. Он уже никуда не поедет.

Это было правдой, которую к тому же очень трудно было оспорить. Логика здесь не работала, и оставалось лишь прислушиваться к ощущениям. А они говорили, что «Сааб» стал просто «Саабом», ржавой кучей железа, когда странная сила свившая себе внутри него гнездо, ушла.

Потолкавшись возле изувеченных машин, они побрели прочь.

— Это все? — спросил Мартиков.

— Все! Разве ты не видишь, тут больше нечего делать.

— Но как же так. Отгадки! Ответы на вопросы.

— Вот они! — и Дивер покачал перед собой ключами, — знать бы, к чему они подходят.

— Куда лучше ключи без замка, чем замок без ключей.

Через заметно посветлевший день они проследовали до Старого моста.

— О! — сказал Мельников, — глядите, пес!

— Да здоровый какой. Я думал, они все повымерли…

Серая желтоглазая собака неподвижно замерла в отдалении, красный язык свесился чуть ли не до земли. Из пасти животного вылетали облачка пара. Мартиков изогнулся и упал на колени, так что идущие рядом Влад со Степаном испуганно шарахнулись в сторону.