Трое в подземелье

– Должны быть ещё способы! Напрягись, подумай! Или у тебя без стиральной машины совсем соображалку заклинивает?

– Я решаю только реально выполнимые задачи! – взъерепенился Вилли. – Биться над тем, что не имеет решения, – нерационально.

– А сидеть тут до скончания века – рационально?

Ульяне не стоялось на месте – она затопала вокруг ямы, надеясь таким образом расшевелить себя, заставить думать интенсивнее. Но Люсьен остановил её.

– Не бегай! В яму грохнешься.

Вилли поднёс руку с часами к солнечному лучу.

– Скоро обед. У меня с вечера в желудке урчит, а во рту, кроме дурацких сухарей, ничего не было.

– Тебе бы всё про жратву! – обозлился Люсьен. – И так уже разъелся, как боров, в штаны не влезаешь… Поголодай немного, тебе на пользу пойдёт.

– Думайте же, думайте! – умоляла Ульяна, и вдруг взгляд её привлекли часы на руке Вилли. Брови скакнули вверх, она залепетала, как ненормальная: – Сайрес Смит… часы… намазать глиной…

– Ты не заболела? – участливо спросил Люсьен.

– Нет! – Она двумя руками вцепилась в запястье Вилли. – Снимай свою тикалку!

– С какой радости?

– И ты свою снимай! – Ульяна повернулась к Люсьену – Снимайте оба! Их надо разобрать!

– Зачем??

– Возьмём стёкла, склеим, и получится линза. Солнце у нас есть, одного луча хватит… Мы добудем огонь без спичек и без зажигалки!

– Круто! – Губы Люсьена разъехались в улыбке. – Как ты додумалась?

– Не додумалась, а вспомнила. Так делал инженер Смит в «Таинственном острове» у Жюля Верна. Там тоже кончились спички, и надо было разжечь костёр…

– Не уверен, что у нас получится, – хмуро бросил Вилли. – Как ты их разберёшь без отвёртки?

– Отвёртка есть! – Люсьен достал складной нож и вытянул из него требуемый инструмент. – Тут ещё и пилка для ногтей, и ножницы, и открывашка.

– Часы жалко…

– Нашёл чего жалеть! Папа новые купит. Давай сюда, не жмись!

Вилли, издав тяжёлый вздох, расстался с часами. Люсьен встал поближе к еле тлевшему лучику и отвёрткой сковырнул с циферблата защитное стекло. То же самое он проделал и со своими часами.

– Сайрес Смит налил в стёкла воды, соединил и скрепил глиной, – подсказала Ульяна.

За водой пришлось слазить в Бездонную яму, а комочек глины нашёлся буквально под ногами. Люсьен произвёл процедуру склеивания стёкол очень тщательно, счистил с поверхности получившейся двояковыпуклой линзы лишнюю глину и, почти не дыша, поднёс своё творение к лучу.

– Не спеши, – вмешался Вилли. – Лучше сначала поджечь бумагу, а уже от неё – факел.

– А что у нас есть бумажного? Только карта и другие листки из книги…

– Карту оставь. Возьми какой-нибудь из тех листков, которые нам уже не нужны.

Ульяна сама выбрала страницу, скомкала её и поднесла к линзе. Люсьен сфокусировал луч на бумаге и стал ждать. Волнение распирало всех. Ярчайшая точка застыла на бумажном комке. Время ползло бесконечно долго. Казалось, что ничего не произойдёт, но внезапно комок зарделся, затем на нём появилось быстро росшее тёмное пятно, как будто расплывающаяся капля жира, и в середине этого пятна оранжевым ростком наклюнулся маленький огонёк. Ульяна бережно поворачивала бумагу, чтобы огонь набрал силу, и только когда пальцы начало немилосердно жечь, скомандовала Вилли:

– Давай факел!

– Я сам! – Люсьен перехватил у неуклюжего брата факел, как эстафетную палку, и вскоре границы тьмы, наполнявшей коридор, вновь раздвинулись.

Ульяна с облегчением вздохнула.

– Видите, как полезно читать классику.

Даже Вилли не нашёлся, что ответить. А Люсьен и не собирался отвечать – он был счастлив не меньше, чем первобытный человек, впервые добывший огонь при помощи кресала. Теперь, со светом, он снова был на коне и рвался в бой.

– Я лезу вниз! Ульян, подержи факел, а то этот бегемот опять его уронит.

И Люсьен, не задерживаясь, соскользнул в Бездонную яму. Ульяна держала факел горизонтально над провалом, пламя жадно тянулось вверх, волосы потрескивали от жара.

– Можешь опустить пониже? – крикнул Люсьен уже со дна. – Мне плохо видно.

Ульяна наклонила факел книзу. Огонь потёк к её руке, она стиснула зубы. Люсьен шуровал на дне мокрой палкой, но лишь взбаламутил воду. Сообразив, что так ничего не найти, он с самоотверженностью и бесшабашностью камикадзе стал спускаться по скобам ещё ниже, покуда ноги не коснулись твёрдой каменной поверхности. Воды в яме-зумпфе оказалось по плечи. Несмотря на зверский холод, пробиравший тело насквозь, Люсьен сделал глубокий вдох и погрузился в воду с головой. Там он, как ловец жемчуга, опустился на колени и принялся шарить руками вокруг себя. Сперва ничего не попадалось. Истратив запас воздуха, он вынырнул, отдышался и погрузился снова. На третьей попытке под руку подвернулось что-то твёрдое, с правильными ровными гранями. Люсьен зажал находку в руке и, едва не околевая от холода, полез по скобам наверх.

– Нашёл? – долетел до него Ульянин голос.

– Н-н-не з-з-з-н-н-наю… П-п-пос-с-с-м-м-мот-т-т-рим…

Он вылез, трясущийся, как цуцик. Текло с него ручьями, словно со снеговика, которого с январского мороза выставили вдруг под жаркое июльское солнце.

– Ок-к-коч-ч-ченел-л-л… – Он еле-еле выталкивал из себя связные звуки.