Трое в Долине

— Мрак, — сказал Олег торопливо, — это ж не я сказал, а так теперь случается, что и сами люди становятся оборотнями! Правда, ... словом, так принято считать, хотя само деление на чистых и нечистых придумано людьми, а раньше кто знал, чист он по людскому мнению или нет?.. Сегодня нечистые одни, завтра — другие. Но сегодня в нечистые попадают еще и проклятые родителями, вступившие в союз с самой нечистой силой и продавшие ей души... Ладно, перечислять долго. Скажу только, что эти, которые люди, куда опаснее тех, которые нелюди.

Наступила нехорошая тишина. Таргитай сказал несчастно:

— Но нам с ними же не драться?.. Нам только с теми договориться, которые не люди?

Мрак грозно указал на полыхающий костер:

— Ты зубы не заговаривай! Костер загаси. Негоже оставлять в лесу.

— Мрак! А как загасить?

— Не так, как ты делаешь, бесстыжий! Затопчи... нет, такой не затопчешь. Землей забросай, камнями.

Олег с беспокойством смотрел, как несчастный Таргитай вырывает целые пласты земли, швыряет в пылающий столб, там исчезает все, а огонь не уменьшается. А когда Таргитай приволок каменные плиты, еще сырые снизу, и тоже швырнул в оранжевый столб, Олег задержал дыхание. Пламя даже не качнулось, бьет огненным столбом на высоту двух человеческих ростов, но и с его вершинки в небо уносятся щелкающие оранжевые искры.

— Я ж говорил, — сказал он тоскливо, — а ты: зажигай, зажигай... Зажечь легче, чем гасить. Как всегда легче ломать, чем строить.

— А если волховством? — поинтересовался Мрак.

— Где-то с пятой или десятой попытки затушу, — ответил Олег, — но сколько натворю... Да и как загашу? Вдруг здесь земля провалится в преисподнюю, а там в ледяном мраке все погаснет.

Мрак подумал, коричневые глаза с беспокойством смерили высоту огненного столба:

— Не надо. Что случится в тридесятом царстве, мне до червивых грибов, пусть ихние колдуны отвечают, а вот трескать землю ты умеешь лучше всего, это признаю... Ладно, уберите хворост подальше, а это пусть горит. Если набежит какое бродячее племя, здесь жертвенник установят, огненному богу поклоны бить будут.

— Ну уж так сразу, — возразил Олег уязвлено, ибо Мрак все почитание богов свел к человеческой дурости.

— А что? Человечек всегда ищет, кому бы поклоняться. Хоть пню, но кланяется. А ведь Род особо сотворил то, чему человек должен поклоняться.

Уже оттаскивая хворост подальше от огня, Олег поинтересовался:

— Кого?

— Женщину, — ответил Мрак.

— Кого? — переспросил Олег, не поверив своим ушам.

— Женщину, — повторил Мрак негромко.

Это было так непохоже на сурового и звероватого оборотня, что брови Олега сами полезли на лоб, там уперлись в тяжелые складки. Он помотал головой и поспешил побыстрее забыть странные слова оборотня. Все-таки яд хоть и затих, но исподтишка подтачивает могучую волю сильнейшего из невров.

Таргитай сунулся к коням, но Мрак бросил невесело:

— Дальше придется ножками. А Таргитай может копытами.

— Почему я? — удивился Таргитай. — У меня две ноги, как у людев! А вот у некоторых так и вовсе четыре лапы с когтями. А у кого-то совсем лапы две, а все остальное — крылья с такими когтями, что жуть берет...

— Да, ладно, Тарх, — сказал Олег, — я тоже привык к своему буланому.

— В этом мире ни к чему нельзя привыкать, — ответил Мрак, его коричневые глаза отыскали Олега. — Вон у волхва спроси... Там заросли, Тарх. Нам пройти будет нелегко, а уж коням.. И волшба не поможет.

Он погладил коня по умной морде, вздохнул, снял с тонких ног путы, легонько хлестнул по крупу:

— Возвращайтесь к людям... Повезет тому, кто вас встретит первым.

Добрый Таргитай сказал жалостливо:

— Их по дороге волки перехватят.

— Волки тоже люди, — сказал Мрак сурово. — Им тоже жрать охота, не только тебе.

Таргитай прикусил язык, Мрак иногда и в человечьей личине больше волк, чем человек, легонько стегнул своего:

— Давай бегом!.. Мы далеко забрались, но я и то бы выбрался. А ты ж конь, у тебя и ноги четыре, и голова больше.

За их спинами оранжевый столб зло и торжествующе рвался к небу. В нем была злая мощь, ярость, и даже Таргитай, оглядываясь на непростой костер, не мог себе представить, как отнесутся к нему простые люди, просто странники, бродяги, разбойники.

Кони отошли к едва заметной тропке, остановились, оглядывались на людей с недоумением и, как показалось Таргитаю, с обидой.

— Ладно, — бросил Мрак с досадой, — все не рассчитаешь!..

Он быстро и уверенно двинулся мимо дуба-отца, перескочил через могилку древнего героя, далекая стена леса для него уже не стена, различал даже жуков на стволах, натеки смолы и темные пятна чаги. Лицо окаменело, ноздри свирепо подпрыгивали, словно уже чуяли там впереди схватку.

Солнце обрушилось на голову и плечи, когда до края опушки осталось не больше сотни шагов. Их тени побежали впереди, только сейчас удалось выскользнуть из-под широких ветвей дуба-великана. Над головами замелькали, блестя радужными крылышками, сухими и ломкими, как пересушенные стебельки травы, большеглазые стрекозы, а в высоте послышался ликующий писк жаворонка.

Глава 9