Трое на четырех колесах

— Ну, так вот: я обязан был немедленно согласиться на устройство ванной; не мог же я отказать, когда она меня так мило отпустила. Это обойдется мне в сто фунтов, если не больше.

— Так много?

— Еще бы! По одной смете шестьдесят.

Мне стало его жаль.

— А затем еще печь в кухне, — продолжал Гаррис.— Считается, что все несчастья в доме за последние два года происходили из-за этой печки.

— Я знаю, с кухонными печами всегда история. У нас на каждой квартире, со времен свадьбы, дело с ними идет все хуже и хуже. В настоящее время наша печка отличается даже ехидством: она «делает сцену» каждый раз, когда приходят гости.

— А у нас теперь будет отличная, — заметил Гаррис, но без всякой гордости в голосе. — Клара нашла это большим сбережением, если сделать обе работы одновременно... Мне думается, если хочет женщина купить бриллиантовую тиару, она будет убеждена, что избегает расходов на шляпку.

— А сколько будет стоить печь? — спросил я. — Меня этот вопрос заинтересовал.

— Не знаю; вероятно, еще двадцать фунтов. И затем рояль... Ты мог когда-нибудь отличить звуки одного рояля от другого?

— Одни как будто бы громче других, — отвечал я, — но к этой разнице легко привыкнуть.

— В нашем рояле, оказывается, совсем плохие дисканты... Кстати, ты понимаешь, что это значит?

— Это, кажется, пискливые ноты, — объяснил я. — Все блестящие пьесы на них кончаются.

— Ну, так вот: говорят, что на нашем рояле мало дискантов; надо больше! Я должен купить новый рояль, а этот поставить в детскую.

— А еще что? — спросил я.

— Больше, кажется, она ничего не могла придумать.

— Когда вернешься домой, то увидишь, что уже придумала.

— Что такое?

— Дачу в Фолькстоне.

— Зачем ей дача в Фолькстоне?

— Чтобы провести там лето.

— Нет, она поедет с детьми к своим родным в Валлис, нас приглашали.

— Может быть, она и поедет в Валлис, но до Валлиса или после Валлиса она поедет еще в Фолькстон. Может быть, я ошибаюсь — и был бы очень рад за тебя, — но предчувствую, что говорю верно.

— Наша поездка обойдется порядочно дорого,— заметил Гаррис.

— Джорж преглупо выдумал.

— Да, не надо было его слушаться.

— Он всегда все портит.

— Ужасно глуп.

В эту секунду мы услышали голос Джоржа в прихожей: он спрашивал, нет ли писем.

— Лучше ему ничего не говорить, — предложил я. — Уже слишком поздно.

— Конечно. Мне все равно пришлось бы теперь покупать рояль и устраивать ванную.

Джорж вошел очень веселый:

— Ну, как дела? Добились?

В его тоне была какая-то нотка, которая мне не понравилась, и я видел, что Гаррис ее тоже заметил.

— Чего добились? — спросил я.

— Как чего? Чтобы выбраться на свободу!

Я почувствовал, что пора объяснить Джоржу положение вещей.

— В семейной жизни, — сказал я, — мужчина предлагает, а женщина подчиняется. Ее долг подчиняться. Все религии этому учат.

Джорж сложил руки на груди и устремил глаза в потолок.

— Конечно, мы иногда шутим на эту тему, — продолжал я, — но на деле всегда выходит одинаково. Мы сказали Этельберте и Кларе, что едем: конечно, они опечалились и хотели ехать с нами; потом просили нас остаться; но мы им объяснили свое желание — вот и все; не о чем было и толковать.

— Простите меня, — отвечал Джорж,— я не понял. Женатые люди рассказывают мне разные вещи, и я всему верю.

— Вот это-то и плохо. Когда хочешь узнать правду, приходи к нам, и мы тебе расскажем всю правду.

Джорж поблагодарил и мы перешли к делу.

— Когда же мы отправимся? — спросил Джорж.

— По-моему, чем скорее, тем лучше.

Гаррис, вероятно, боялся, как бы жена еще чего-нибудь не выдумала. Назначили отъезд на среду.

— А какой мы выберем маршрут? — спросил Гаррис.

— Ведь вы, господа, конечно, хотите воспользоваться путешествием для умственного развития? — заметил Джорж.

— Ну, не много ли это будет! Зачем же подавлять других людей нашим развитием? — заметил я. — До некоторой степени, пожалуй, можно, если не будет стоить больших трудов и издержек.

— Это мы устроим, — отвечал Джорж. — Мой план таков: поедем в Гамбург на пароходе, посмотрим Берлин и Дрезден, а оттуда — через Нюренберг и Штутгард — в Шварцвальд.

Гаррис забормотав что-то; оказалось, что ему вдруг захотелось в Месопотамию: «там, говорят, есть хорошенькие местечки».

Но Джорж не согласился; это было совсем не по дороге; и он уговорил нас ехать на Берлин и Дрезден.

— Конечно, Гаррис и я поедем по обыкновению на тандеме, а Джорж...

— Вовсе нет, — строго перебил Гаррис. — Ты с Джоржем на тандеме, а я отдельно.

— Я не отказываюсь от своей доли труда, — перебил я в свою очередь, — но не согласен тащить Джоржа все время. Это надо разделить.

— Хорошо, — согласился Гаррис, — разделим, труд пополам, но с непременным условием, чтобы и Джорж работал!

— Чтобы что?.. — переспросил Джорж.

— Чтобы и ты работал! — строго повторил Гаррис.— И в особенности при подъемах.

— Господи помилуй! Неужели ты сам не чувствуешь никакой необходимости в гимнастике?