Трое из Жана-Парижа

Марат, несмотря на простецкую внешность и веселый характер, в гневе был страшен. Это могли подтвердить многие, кто на себе испытал сокрушительную силу его кулаков. Но к девчонкам, тем более «сестрам-одноклассницам», как он их называл, относился по-братски нежно.

Когда он с грозным рыком кинулся к Ольге, та мультяшно пискнула и попыталась на всякий случай улепетнуть прочь. Под всеобщий хохот Марат догнал ее в три прыжка, подхватил, как куклу, поволок и усадил на подоконник.

– Не шуми, женщина, делай уборку. Приду – проверю.

И они с Андреем скрылись за поворотом. К Ольге подскочила задыхающаяся от смеха Айша.

– Ой, не могу! Как он тебя! Это надо было видеть!

Та спрыгнула с подоконника и констатировала с нескрываемым восхищением:

– Вот же здоровенный гад!

Тут же с другого конца коридора кто-то из параллельного класса крикнул сдавленным голосом:

– Атас! Генриетта!

Все спешно кинулись изображать бурную деятельность. Ольга, проходя мимо Тамарки, процедила:

– Шалава.

6. Долли тоже едет в Берлин

Оля накануне долго не могла уснуть, прокручивая в голове мамин план. На субботнике украдкой смотрела на ничего не подозревающего Фонпанбека. Примеряла на себя новый образ и новую страну, с восторгом понимая, что Германия – это не Жанатас и не Краснокузнецк. Насчет Каримовой не переживала. Красивая, конечно, стерва, аж глазам больно, но не в том месте она родилась. Где-то своей внешностью могла бы самолеты с курса сбивать, но не в Жанатасе. Андрюха не дурак, знает, что Тамарке цена – копейка в базарный день.

Теперь главное, чтобы мама безупречно воплотила свою идею в жизнь. Вчера, конечно, случился скандал, когда Ольга ляпнула про спиртное. Пошутила неудачно, с кем не бывает. Уж больно бредовой показалась изначально идея. Надежда Петровна юмора не оценила. Однажды она пришла с мероприятия выпившей, позволила себе расслабиться, сбросить на вечер педагогическую броню. Дочери наблюдали сначала приступ веселья, замешанного на какой-то девчачьей бесшабашности, следующим утром – унылое самобичевание. Дескать, потеряла лицо, явила детям дурной пример. Поэтому Ольгин выпад она оценила как намек на то “грехопадение”.

После субботника разбежались. Андрей ускользнул раньше всех по своим пацанским делам. Айша отправилась на примерку платья. Оля пошла домой одна, кое-как отвязавшись от тех, кому было по пути и кто жаждал обсудить грядущий выпускной.

По дороге думала о вариантах развития событий. Юрковским же ничего не стоит забрать ее с собой. Надо будет – станет Андрюхе женой по-настоящему или по приезде туда сразу разведутся. От мысли о Германии в груди становилось сладко и щекотно, точь-в-точь, как от газировки с двойным сиропом.

– Бран-ден-бург-ски-е ворота, рейх-стаг, Бер-лин, – немецкие слоги катались во рту, будто камешки в горной речке. Промелькнуло сожаление – приди к маме эта светлая идея пораньше, она бы и немецкий выучила, и Андрюху забила бы себе в ухажеры.

Дома отголоски вчерашнего скандала и невысказанных обид почти осязаемо кружились в воздухе. Поэтому хмурая Надежда Петровна молча показала на кухонный стол. Там лежал внушительный, кое-как перемотанный газетный сверток в бурых подтеках.

– Это что?

– Свинина. Иду к ним.

Ольга чуть не ляпнула: «С богом!», но вовремя прикусила язык. Отношения со всевышним у родительницы, члена коммунистической партии, складывались сложно. Сама она могла вспомнить о нем нечаянно, но чужие высказывания на эту тему влекли за собой воспитательную беседу. Закрыв за мамой дверь, Ольга подняла к потолку глаза и горячо попросила:

– Хоть бы все получилось, чтобы этот хрюн умер не зря.

Минуты потекли неспешно и вязко. Такой разговор с кондачка не заведешь, поэтому будет церемонное чаепитие с обсуждением апартеида в Африке и народных средств от ячменя на глазу.

Сидеть и ждать оказалось невыносимо, поэтому Оля воткнула в магнитофон кассету группы «Каролина». Пританцовывая и подпевая про летний дискобар, достала швейную машинку, чтобы поколдовать над выпускным платьем. Молнию сделала все-таки на спине, иначе сбоку ее никто не увидит и не оценит. Шитье было доступным волшебством в скучной реальности. Ольга прикасалась к ткани и сразу видела то, что из этого получится: сарафан в пол, блузка с планочкой или юбка-шорты, бьющая под дых неискушенных жанатасских пацанов. Выходило не хуже, чем в журнале «Бурда Моден». А из старой папиной кожаной куртки такой шедевр для осени родится! Надо только кожи еще насобирать где-то.