Трое из Кайнар-булака

— Бай-бобо, — сказал Сиддык-баю Хайиткаль, когда гости заняли места за дастарханом соответственно своему положению в отряде и в кишлаке, — русские очень мстительны. Они не простят нам сегодняшнего, и я советую, прежде чем приступить к празднеству, позаботиться о безопасности отряда.

— Э-э, Хайитбек, — беспечно отмахнулся Сиддык-бай, — пока гяуры придут в себя от нашей дерзости да пока нападут на след, красный снег выпасть может. Мы ведь хитрее самой хитрой лисы запутали след отряда, не так ли?

— Это верно, бай-бобо, — сказал плешивый, — но у них есть такая бумага, на которой все горы нарисованы и все кишлаки. Простите, но вы их плохо знаете.

Настойчивость Хайиткаля понравилась баю. «Его можно сделать своим помощником, — подумал он, — очень осторожен и не глуп, стервец».

— Ну, что ж, Хайитбек, — любезно сказал он, — давайте подумаем вместе, как нам лучше разместить джигитов, чтобы гяуры не захватили врасплох, как мы их.

Он поднялся с курпачи и, кивнув плешивому, вышел во двор. Отсюда, с высоты дома Юсуф-бая, накрывающийся шалью сумерек кишлак лежал как на ладони.

— Сколько дорог ведет сюда? — спросил бай.

— Из долины только одна, по которой ехали мы. Но вообще-то сюда можно попасть и кружным путем, через джайляу.

— Вот главный подход и надо охранять хорошенько, — предложил бай, — по-моему, целесообразно поставить пост вон у того камня, дать ему пулемет. А остальных джигитов разбить на мелкие группы, разместив их в домах поблизости отсюда, чтобы контролировать всю улицу сверху донизу. Но и на других дорогах надо поставить часовых.

— Там охрана не нужна, бай-бобо, — сказал Хайиткаль.

— Почему?

— Чтобы попасть на джайляу, русским пришлось бы преодолеть два десятка ташей пути сплошь по горам. На это они не пойдут, потому что кое-где еще лежит снег, тропы мокрые и скользкие.

Доводы плешивого показались баю разумными, и он не замедлил объявить ему о своем решении.

— Вас, Хайитбек, я назначаю своим помощником и именем эмира дарую звание юзбаши. Прошу вас сейчас же заняться охраной кишлака, а как завершите дела, приходите сюда.

— Спасибо, бай-бобо! Приказ ваш будет исполнен!

Хайиткаль сел на коня и помчался вниз к Кояташу.

Сиддык-бай вернулся в михманхану. После нескольких пиал шербета он чуточку захмелел и завел разговор с Пулатом, который молча сидел рядом, не ел и не пил.

— Не рад победе отца, сынок? — спросил он.

— Почему, — вздрогнул Пулат от неожиданности.

— Что ж не весел тогда?

— Устал малость, ота.

— Джигиту в твоем возрасте не пристало жаловаться на усталость, — подал голос Юсуф-бай. — Ему бы, — он подмигнул Сиддык-баю, — сейчас пери для развлечений, усталость как рукой сняло бы.

— Верно, Пулатджан? — улыбнувшись, спросил Сиддык-бай.

— Что вы, ота, — смутился Пулат, — зачем так? Я думаю о брате, как он там без нас?

— Соскучился?

— Да, — ответил Пулат, обрадовавшись, что удалось отвлечь внимание отца от себя. Теперь тот тоже станет думать об Артыке и оставит его со своими мыслями. Резня, устроенная отцом в Бурисае, угнетала его. «Врага надо побеждать в открытом бою, — снова вернулся он к думам, не дававшим ему покоя, — не добыча волку благо, а отвага. Мы же, как бы там себя ни называли, даже на волков не похожи. Скорее, на гиен!»

— И один враг опасен, — как бы разгадав его мысли, сказал Сиддык-бай. Потом сам же перевел разговор на Артыка. — Не скучай, скоро, даст бог, встретишься с ним. Повоюем вот в этих краях, соберем достаточно сил и махнем в главную ставку. А пока пей, сын мой.

Хозяин протянул Пулату полную чашу мусалласа:

— Пейте, джигит!

Пулат не посмел отказать. Он выпил, и тепло вина потекло по жилам, бодря и чуточку кружа голову. Он включился в общий разговор, который, как и весь день, сначала вертелся вокруг Бурисая, а затем пошел о кишлаке Сассык-куль, когда он возник да что говорят легенды. Пиршество затянулось. Было около полуночи, когда во дворе зашумели люди, требуя свидания с Сиддык-баем. Курбаши вышел к ним и в свете факелов увидел гневные лица. От группы отделился коренастый чернобородый мужчина.

— Это Аман-дурадгор, — сказал о нем Юсуф-бай. — Золотые руки у него!

— Слушаю вас, братья, — сказал Сиддык-бай, накидывая на плечи халат. — Что вас привело в такой поздний час?

— Отдайте наших жен и дочерей! — крикнул дурадгор. — Разве это по-мусульмански — пьяные джигиты словно бы посходили все с ума. Ходят по домам, ловят девушек и женщин, насилуют. Даже беззубых старушек не жалеют! Так-то вы платите за наши хлеб-соль?! Будьте прокляты все!

— Кто посмел так поступить?! — в гневе спросил Сиддык-бай. — Кто, назовите имена!

— Мы не знаем имен, — выкрикнули из толпы, — только пусть вернут обесчещенных жен и дочерей живыми! О, аллах, откуда ты прислал в наш кишлак такую банду?!

— Найдите Хайитбека, — приказал бай, сделав вид, что не расслышал упоминания о банде, хотя оно больно задело его самолюбие. Он решил поручить плешивому разобраться со всем этим и достойно наказать виновных.

— Ха-ха, — усмехнулись в толпе, — найдете вы своего плешивого ублюдка! Он ведь сам охотился за молоденькими девушками!