Трое из двух (СИ)

Да, внутри ничего не изменилось. Даже продавщица и покупатели. У прилавка с колбасами стояла женщина, а двое мальчишек ели мороженое в вафельных стаканчиках. Точнее, держали мороженое возле лица. Пожилой мужчина нагнулся к сумке на полу.

Выставка манекенов?

Виктор дотронулся до руки одного мальчика. Тёплая. Обычная рука. Августа прикоснулась к щеке продавшицы. Обычная щека. Живой человек?

Переглянулись и выбежали на улицу. Что происходит?

Наконец пришли к нужному дому, поднялись на третий этаж.

— Они уже спят, — неуверенно сказала Августа.

— Надеюсь, но вряд ли.

Долго звонили в дверь. Слышали пронзительные трели звонка. И больше ничего.

— Вот так.

— А может быть…

— Пошли!

Спустились и вышли на улицу. Виктор внимательно посмотрел на тёмные окна, потом пробормотал:

— Это подойдёт.

Указывал на дерево, раскидистые ветки которого достигали высоты четвёртого этажа.

— Но в квартире темно, ты ничего не увидишь.

— Есть фонарик… хотя… а, пожарная лестница, я и забыл!

— Но она в стороне от окна.

— Дотянусь.

— С ума сошёл.

— Ещё нет.

Подпрыгнул несколько раз и наконец ухватился за нижнюю ступеньку. Подтянулся, уцепился ногой, полез выше по мокрой и поскрипывающей лестнице. Добравшись до уровня третьего этажа, стал на карниз ("Хорошо, что он есть, а то как бы я выглядел перед Августой?") и начал продвигаться в сторону окна. Сам не понимал, что толкает его на эти безумные поступки.

Одна створка окна была приоткрыта. Хорошо, что здесь старые окна, и рамы распахиваются, а не поворачиваются. Уже с подоконника крикнул Августе:

— Поднимайся к двери, я тебе открою.

— Вить, сейчас они…

— Поднимайся, говорю!

Был в этой квартире тысячу раз. В темноте, не глядя по сторонам (хотя в углу светился экран телевизора), уверенно прошёл в прихожую. Почти машинально включил свет.

Григорий стоял у двери, где был, когда Виктор уходил отсюда в последний раз неделю назад. В руке держал телефон. Конечно, ведь сегодня они разговоривали по телефону.

Виктор открыл замок, впустил девушку. Она растерянно смотрела на него:

— Никого нет? Ой!

Испуганно обошла Григория.

— Убедилась? — Виктор зашёл в ванную, кое-как отряхнул (скорее размазал) грязь с брюк и куртки, вымыл грязные руки. — Он на том же месте, где я видел его в последний раз. Вроде бы видел. В своём здешнем прошлом.

— Каком здешнем? Вить, может быть, это какая-то болезнь? Эпидемия? Может быть, заявить…

— Куда? Везде будет то же самое. Пойми, он спит!

— Кто?

— Дин. Он спит, и всё остановилось, понятно?

— Остановилось?

— Да! С того дня, когда мы прошли три двери и вернулись, прошло полгода? Ничего подобного!

— Вить, что с тобой? Что ты говоришь?

— А ты разве не помнишь, что мой отец жив, а мама умерла? Разве не помнишь, что показывала мне фотографию покойной мамы?

— Ой, да. Но…

— Вот именно. До маминой квартиры мы были тоже актёрами, потому что Дин не спал. А сейчас он отдыхает, поняла? За сутки он устал, конечно. Ну, и подумал, что никуда мы не денемся и тоже ляжем спать. Пошли!

Вернулся в комнату, ведя её за руку. Родители Гришки сидели перед телевизором. Такими он видел их в последний раз. Экран светил пустотой…

Вышли на улицу молча. Августе очень хотелось заплакать, но она стеснялась. Что толку в плаче, когда Виктору, как и ей, не по себе?

— Значит, ты думаешь, что мы не вернулись домой? — наконец спросила она. — Что действительно прошли через три двери, и это какая-то виртуальная реальность? Что Дин перенёс нас сюда на самом деле? Но слушай, он же говорил о деревне, о санатории.

— В деревне и в санатории находится он сам. А мы — здесь. Но у меня есть идея. Поедем к Дину. К тому "Дину", которого знаем здесь.

— И что ты ему скажешь?

— Пошли, пошли. Я ведь не знаю, что мы там увидим. Решим на месте.

— А наши мамы? Они же будут волноваться.

Он вздохнул:

— Мне очень неприятно это говорить, но это… это не наши мамы. Моя даже внешне немного не такая. А по разговору тем более.

— Моя тоже, — Августа не удержалась и всхлипнула. — Зачем он это сделал?

Виктор на ходу обнял её за плечи:

— Не плачь и не сердись на него. Думаю, Дин хотел нас порадовать.

— Порадовать?

— Да. Я всегда мечтал о том, чтобы стать кем-то особенным, заниматься чем-то ответственным и опасным. И очень часто вспоминал маму. Ты, наверное, мечтала о благополучной жизни, о том, чтобы не экономить каждую банкноту. И тоже думала о маме. Дин дал нам возможность оказаться в такой жизни, где наши желания исполнились.

— Но это жестоко, неужели он не понимает? Сорокалетний человек не может так поступать!

— Я не уверен, что ему сорок лет. Если всё вокруг нас ненастоящее, то почему Дин должен быть настоящим? Помнишь, каким он был раньше? Как мальчишка. И мне всё больше кажется, что он такой же, как и мы.

До машины они шли молча. И молчали пока ехали. У дома "Дина" неподвижные, похожие на манекены, стояли две женщины, одна из них с собакой на поводке. Выбираясь из машины, Виктор подумал: "Хорошо, что он живёт на первом этаже, не хочется опять изображать человека-паука".

А вслух сказал:

— Сначала позвоним в дверь.

Но никто не открывал.

— Может быть, его нет дома? — сказала Августа.

— Посмотрим!