Трое

Сняв трубку, он позвонил своему шефу Феликсу Воронцову домой. Феликс дал ему понять, что он несколько удивлен, но Ростов не обратил на это внимание.

– Слушай, Феликс, мой сын не прошел в физматшколу.

– Сочувствую. Но ведь не могут же все туда попасть.

Это был не тот ответ, который он ожидал услышать. Наконец, Ростов обратил внимание на тон Воронцова.

– Что ты имеешь в виду?

– Моего сына приняли.

Несколько мгновений Ростов молчал. Он даже не знал, что сын Феликса тоже подавал заявление. Мальчик, конечно, не глуп, но Владимир на две головы умнее его. Ростов собрался.

– Тогда разреши мне первым поздравить тебя.

– Спасибо, – сдержанно поблагодарил Феликс. – Кстати, с каким делом ты звонишь?

– Ну… в общем-то я не хотел мешать вашему празднику. Дело может подождать и до завтра.

– Ладно. Пока.

Ростов осторожно поставил телефон на пол. Если сын какого-то политикана или бюрократа может попасть в такую школу лишь потому, что кто-то где-то нажал на кнопки, Ростов с этим не смирится: на каждого есть досье, и в них полно грязи. Единственные, к кому он не мог подобраться, были офицеры КГБ, старше его по рангу и положению. Так что у него нет путей справиться с неудачей этого года.

Значит, Владимир будет поступать в следующем году. И снова может случиться то же самое. Но к этому времени он уже обретет такое положение, что Воронцовы и иже с ними не смогут отодвинуть его в сторону. В будущем году все будет выглядеть по-другому. Первым делом, для начала, он заглянет в досье этого завуча. У него будет полный список абитуриентов, и он назубок будет знать всех, кто может представлять какую-то угрозу. Он поставит на прослушивание телефоны и будет перлюстрировать почту, но выяснит, кто и как давит на приемную комиссию.

Но, главное, он должен обрести неколебимое и прочное положение. И теперь он понял, что предположения, как будет развиваться его карьера, оказались ошибочными. Если она пойдет этим путем, звезда его быстро закатится.

Надо приводить в действие тот замысел, который он старательно разрабатывал в течение последних двух-трех лет.

Немного погодя вошла Мария и молча села рядом с ним. Она принесла ему на подносе поесть и спросила, хочет ли он смотреть телевизор. Он покачал головой и отставил еду в сторону. И немного погодя она тихо пошла спать.

Юрий пришел ближе к полуночи, слегка выпившим. Войдя в гостиную, он включил свет и удивился, увидев сидящего тут отца. Он испуганно сделал шаг назад.

Встав, Ростов смотрел на своего старшего сына, вспоминая, какие страдания терзали его самого в годы отрочества, когда он маялся приступами неопределенного гнева, и ему казалось, что он четко различает, что хорошо и что плохо, как резко он испытывал унижение и как медленно к нему приходили знания.

– Юра, – сказал он, – я хотел бы извиниться за то, что ударил тебя.

Юрий разразился слезами.

Ростов обнял его за широкие плечи и проводил сына в его комнату.

– Мы оба были неправы, ты и я, – продолжил он. – И твоя мать. Скоро я снова уезжаю за границу и привезу тебе новую гитару.

Он хотел было поцеловать сына, но, поскольку у них был принят западный стиль общения, побоялся сделать это. Мягким толчком он отправил его в спальню и прикрыл за ним дверь.

Вернувшись в гостиную, он понял, что за последние несколько минут план обрел у него в мозгу четкие очертания. Он снова уселся в кресле, на этот раз с мягким карандашом в руках и листом бумаги и стал набрасывать текст памятной записки.