Трое

Мать подходит, берет руки мужа и со свойственной только матерям мягкостью говорит:

— Успокойся, Христо! — тайком делает знак Сашо выйти.

Отца трясет нервная лихорадка.

— Думал, у меня растет сын, которым я буду гордиться; надеялся, что он выдвинется, займет положение в обществе, станет специалистом в своей профессии, честным и уважаемым гражданином, как все люди, а он… Смотри, на кого ты похож. Бездельник а шалопай. Лентяй и хулиган. Еле школу окончил. Еще не успел вернуться из армии, а уже снюхался с городским сбродом! Только и знаешь шляться с пьяницами и босяками. Посмотрите на него! Пьяница и дебошир!

— И картежник! — подсказывает ему Сашо.

— Встань! — ревет отец. — Встань, когда говоришь с отцом, свинья такая!

Сашо не реагирует.

— Мне стыдно людям в глаза смотреть! Стыдно за тебя! — ревет от боли фининспектор Баров. — Сын Колевых учится за границей! Сын Стефановых уже врачом стал! Атанас золотую медаль получил! Уж на что никудышным был сын Пешо, и тот инженером станет! А наш только и знает слоняться без дела, точно беспризорный пес, да пакостить людям!

Мать вздыхает. Буря, как будто, улеглась. Обычный скандал между отцом и сыном.

— Футболист! — с отвращением произносит отец. — Хоть бы там выдвинулся! Да только люди не любят смотреть драки на поле, потому не нужен ты им!

— И мне они не нужны! — отвечает Сашо.

Отец несколько раз прохаживается по комнате. Он дает понять: все, что было до сих пор, — лишь прелюдия к главному вопросу.

— Когда, наконец, поступишь на работу?

— На какую работу?

— На какую угодно, лишь бы была работа!

— Нет для меня работы! — отвечает сын.

— Почему не пойдешь в банк, к дяде? Он еще бережет для тебя место!

— Не хочу! Корпеть над бумагами ради каких-то шестидесяти левов — не хочу!

— Что же, интересно, ты думаешь делать?

— Ничего!

Сын спокоен, сосредоточен.

— Уж не думаешь ли ты всю жизнь висеть у меня на шее? — снова вскипает отец. — Дармоедом хочешь быть?

— Даже и не думаю!

— Нет уж, хватит, долго я терпел! — ревет отец, который снова выходит из себя. — Куска хлеба не получишь в этом доме, раз не хочешь работать! Хватит!

— Хватит!

— И уйдешь из моего дома! Не будешь больше срамить меня перед людьми! Ты мне не сын больше!

Мать очень испугана и не знает, что делать.

— Убирайся отсюда! Я лодырей не буду кормить! Смотри, до чего ты дошел! Я думал, армия тебя исправит, человеком сделает! А на поверку каким отправился, таким и вернулся! Кто знает, не украл ли и эту медаль! Я…

Мать вскрикивает.

Сашо, вскочив, бросается к отцу, хватает обеими руками его за тоненькую шею и сильно трясет.

— Заткнись, психопат!

Бросает его на кровать и, не взглянув на оцепеневшую мать, выходит.

Во дворе темно. На дворе глухо.

Забор, улица, город. Тишина и спокойствие. И обидное равнодушие.

И этот дом, превратившийся в грязную дыру, и этот человек, требующий от него непонятные вещи… званий, положения, денег…

И как отличаются от всего этого прохладное спокойствие омута, неба, крестьянина с женой, Данче…

Нет, он не будет таким, как другие! Не будет!

В школе была старая учительница. Она преподавала последний год перед уходом на пенсию. Дети очень любили ее. Но на вечере по случаю окончания учебного года, когда все подарили ей громадные букеты цветов, Сашо, он сам не знает почему, поднес ей… чертополох, просто так, чтобы отличиться от других. Думал, что произойдет большой скандал. Но учительница только обняла его, поцеловала и ничего не сказала. На другой день он нарвал самый большой букет цветов, какой только мог держать в руках, и поднес его учительнице. Она снова его поцеловала.

Когда он учился в старших классах, то же самое случилось с учителем по биологии Илиевым. Единственный предмет, по которому Сашо имел «пятерку». Биолог был человек со странностями. Помимо преподавания в школе, он любил заниматься еще двумя вещами: прививкой саженцев и каптированием родников. Бывало, весь класс выходил помогать ему. Саженцы прививали обычно в послеобеденные часы и занимались этим с увлечением. А Сашо выйдет поздним вечером и вырвет черенки.

Однажды его поймали и чуть было не исключили из школы.

Спустя десяток дней Илиев попросил его помочь ему каптировать какой-то источник. Они были только вдвоем с учителем. Сашо перенес бумажный мешок с цементом, раскопал землю и долго возился с ручейком. После того дня Сашо помог учителю каптировать еще пару десятков ключей.

Только потому, что другие не любили заниматься этим.

Но однажды учитель его разочаровал.

— Ну, мой мальчик, — сказал он ему, — все это мы с тобой сделали ради людей, для других! Теперь они смогут пить воду, не нагибаясь!

В армии же его попытки не быть таким, как все, неизменно кончались плохо.

«Хочу жить своей жизнью!» — сказал как-то Сашо капитану.

«Нет такой жизни!» — отрезал тот.

Сашо постоянно мерещилось, что другие только и делали, что старались доказать ему это всеми возможными способами. И в школе, и в армии, и дома. Что все требовали от него быть таким, как они — человеком с профессией, положением, приличной автобиографией. А он все больше противился этому.

Только Данче не пыталась его наставлять.