Тривейн

– Серьезно? Придется тогда подключить и моих.

Итальянец, которого отделял от Боннера всего один фут, снова повернулся, и при тусклом свете майор заметил, как сверкнули ненавистью его глаза.

– Да... – услышал он бормотанье итальянца. – Эта рубашка, короткая стрижка... Ты, конечно, солдат...

– Только не один из вас, не мафиози... Рангом повыше. А теперь поворачивайся и шагай вперед!

Миновав лес, они вышли на дорогу.

– Послушай, солдат, ты делаешь ошибку... Я во многом завязан и на твоих людей. Ты знаешь меня, значит, должен об этом знать!

– Вот сам и расскажешь. Иди к дому! Туда, к террасе!

– Значит, он здесь... А где эта дрянь Джой?

– Сначала объясни, что заставило тебя бросить машину и поспешить сюда? Потом уж я расскажу тебе про твоего Джоя.

– Я приказал этому сукину сыну перерезать телефонные провода и дать мне сигнал... Посветить фонариком... Десяти минут для такого дела достаточно... – Твой дружок в доме, ему нездоровится... На полпути к террасе де Спаданте неожиданно остановился.

– Вперед!

– Погоди минуту... Давай поговорим. Пара минут ничего не изменит.

– А вдруг у меня нет времени?

Боннер взглянул на часы: у него оставалось еще целых пять минут до того момента, когда Тривейн позвонит в полицию. Интересно: может, де Спаданте скажет что-то, чего никогда не сказал бы в присутствии Тривейна?

– Шагай!

– В каком ты звании? Капитан? Для сержанта слишком грамотен!

– Бери выше...

– Прекрасно! А что бы ты сказал, если бы я повысил тебя? На ступень, а может, на две. Как насчет этого?

– Что бы ты сделал?

– Ну, я же сказал – ты, может быть, капитан. Потом что? Майор? Вернее всего, ты майор... А я могу сделать тебя полковником!

– Дерьмо!

– Послушай, солдат. Нам нечего делить! Опусти пистолет... Мы сражаемся по одну сторону...

– Я никогда не был на твоей стороне!

– Чего ты хочешь? Доказательств? Дай мне возможность позвонить, и я их предоставлю.

Боннер задумался. Конечно, де Спаданте лгал, но почему он так уверен в себе?

– Кому ты собираешься звонить?

– Это мое дело. А вот код могу тебе сказать: два-ноль-два! Как? Узнаешь?

– Вашингтон.

– Хорошо! Пойдем дальше... Первые цифры – восемь-восемь-шесть...

«О Боже! – подумал Боннер. – Восемь-восемь-шесть! Министерство обороны!»

– Ты лжешь! – сказал он.

– Повторяю: дай позвонить, прежде чем увидим Тривейна! Ты никогда об этом не пожалеешь, солдат! Никогда!

Де Спаданте не мог не заметить, как изумлен майор. И все же понимал, что Боннер ему не верит. Значит, выбора у него нет...

Он незаметно попробовал ногой лед под ногами. Нормально. Сойдет, чтобы поскользнуться.

– Кому именно ты собираешься звонить в министерстве?

– Не скажу... Если тот человек захочет говорить с тобой, пусть сам и назовется. Ну что, позвоним?

– Возможно...

Де Спаданте понимал, что майор лжет. Он поскользнулся и, с трудом удержав равновесие, выругался:

– Чертов лед!.. Решайся, солдатик! Не будь дураком! – И поскользнулся снова, так, во всяком случае, показалось майору.

И тут же де Спаданте схватил левой рукой запястье той руки, в которой Боннер, держал пистолет, а ребром правой ударил его в предплечье. Удар был так силен, что лопнула кожа, и на рукав майора хлынула кровь. В следующее мгновение де Спаданте впился ногтями ему в шею.

Пол отпрянул назад, понимая, что это льется его кровь. Резкая боль от содранной кожи обжигала, перехватывала дыхание. Он попытался освободить руку с пистолетом и уперся коленом в пах итальянца, но тот все крепче впивался ногтями в кожу майора, раздирая ее. Кровь ручейками стекала по шее. Боннер понял, что у де Спаданте в руке что-то вроде бритвы, и, схватив в очередной раз летящую к нему руку, попытался вывернуть ее.

Они упали, продолжая бороться. Их сплетенные тела катались по земле, по грязному, мокрому снегу. Казалось, в смертельной схватке сошлись два диких зверя. Правая рука майора была блокирована: де Спаданте так и не разжал пальцев, а Пол изо всех сил старался удержать руку с кастетом подальше от кровоточащих ран...

Пытаясь достать коленом противника, Боннер наносил удар за ударом. Объятия де Спаданте заметно ослабевали. Воспользовавшись этим, Боннер нанес последний удар, вложив в него всю свою силу.

Выстрел пистолета сорок четвертого, калибра разорвал тишину, еще несколько мгновений эхом отдаваясь в ночи. Через минуту на террасе появился вооруженный Тривейн, готовый в любой момент открыть огонь.

Залитый кровью Пол Боннер, шатаясь, поднялся с земли. У его ног, в грязном снегу, валялся, скорчившись, Марио де Спаданте, зажимая огромный живот руками.

Казалось, Пол уже ничего не понимал. Перед глазами плавали какие-то пятна, он ничего не слышал, кроме отдельных отрывистых звуков. Руки бессильно повисли вдоль туловища, кожа во многих местах была содрана. Он ощутил чье-то прикосновение, а потом до него долетели слова Тривейна. Собрав последние силы, Боннер едва слышно проговорил одну фразу:

– Мне нужен жгут...

Темнота навалилась на Боннера. Он чувствовал, что падает. Интересно, что может знать такой человек, как Тривейн, о жгутах?

Глава 31