Триумвират (СИ)

Строить лодки и плоты одичавшие без притока людей ашминиты уже не умели. Поэтому мимо Мардига мы проплыли без приключений. Он стал лишь еще одним немым свидетельством того, какой веселой и доброй была цивилизация Канртега. При взгляде на подобное наследие древнего города возникает мысль: «А может быть и неплохо, что маги Великого Пламени такие раздолбаи?»

Вечером после проплыва мимо Мардига снова сработало зеркало. И опять ему удалось показать мне довольно важный момент из жизни моего врага.

Сквозь слои зеленоватого тумана выступил образ канртегской крепости. Искусственная гавань, окруженная стеной из черного гранита, квадратные башни, многоступенчатые комплесы строенией. Однако крепость была лишь фоном, на котором разворачивались основные события видения. Где-то в полукилометре от нее на небольшой песчаной косе собралась довольно грозного вида компания. Кажется, здесь происходил некий сход самых авторитетных пиратских главарей с Гастосом Тарквидием в роли тамады. Лучи яркого солнца задорным блеском подсвечивали начищенную бронзу, сталь и золото. Кругом собрались зловещего головорезы, каждый из которых был воином, но не солдатом.

— Если удача тебе разок подмигнула, Гастос, то не надо сразу лезть к ней под подол. Без пальцев останешься. — в довольно агрессивной манере обратился к лидеру смуглый капитан с тяжелым кописом на поясе.

— Щепка прав. — поддержал его темнокожий верзила, рядом с которым стояла странная молодая девушка, чьи глаза закрывала красная шелковая повязка. — Скажи ему, Тайфа.

Девушка с повязкой прошла пару шагов к центру пиратского круга, выставив перед собой руки, словно пытаясь что-то нащупать. Все молча смотрели на Тайфу. Затем она вдруг упала на колени и закричала будто бы от боли. Ей никто не мешал. Пираты терпеливо ждали и наконец она заговорила.

— Воздух пахнет гневом. Вода пахнет ужасом. Дурные вести. Дурные времена. Неспокойны на дне древние кости. Ворочаются, стонут, вспоминают былое. Змеиные глаза смотрят на нас. Огненные глаза рыщут с небес. Мертвые глаза глядят на каменный город. Три человека, три призрака, три проклятья. Надо уходить, убегать, уплывать…

Голос предсказательницы затих, а руки дрожали. Чернокожий пират помог ей подняться. Все вокруг тревожно зашептались, но Гастос оставался весел и беспечен.

— Немудрено, что слепая так много говорит о глазах.

— Не смейся над ней! — укорил темнокожий. — Она мне жизнь спасала и не только мне. Ты заигрался, имперец. Тебе плевать на дела, на братство, на Териону. Думаешь, Ксерион возьмет тебя к себе, когда ты наши головы на блюдце принесешь?

— Я думаю, ты такой же слепец, как и твоя шлюшка. Четыре года назад у тебя был один корабль и тридцать полуголых доходяг. Четыре года назад Осьминог душил вас везде, а имперцы ходили на Териону как в свои охотничьи угодья. А что я? У меня было все гладенько-ровненько. Я гонял от Канртега до Ти-Шадая и окупал новую галеру за неделю. Лин-Лаги под меня подкладывал дочерей, а во дворцах раджей я бывал чаще чем в борделях. Вы позвали меня. Ты Каскорс, ты Щепка, ты Черный Нож и ныне уже дохлый Агроктор. Вы выбрали меня, потому что я умел и вести дела, и глотки резал лучше всех, и знал людей, что летают высоко. Теперь мы можем дать имперцам бой. У нас крепости и флот в сотни кораблей. С нами армия наемников.

Фига он кризис-менеджер.

— Мы стали сильнее. Спору нет. — скрипучим голосом произнес уже седой пират с тяжелым золотым ожерельем на шее. — Будь против нас кто другой, я был бы спокоен, как труп в могиле. Но Осьминога мы хорошо знаем. Эта жирная сволочь давно хлещет нашу кровь. Теперь он не один. С ним Палач. Важная шишка в Империи. И про него говаривают, что с демонами знается. Думаешь, напугать их узкоглазым наемником и его колдунами? Ну так Палач с ним уже бодался. Твой дружок Тайкано сбежал, а от городка того только пепел остался. Шаддинскому царьку до наших голов заботы нет. Он разок уже с имперцами помирился, может и второй помирится, а нас к тому времени всех по крестам развесят.

Кажется, в криминальном сообществе Терионы назревал если не бунт, то демарш оппозиции. Фальвус был прав насчет пиратских нравов. Лихие люди сражались за свое собственное богатство. Каждый вел в бой личные суда и терять их ради чужой выгоды совершенно не желал.