Триумф солнца

– Что это? – спросил он у ехавшего рядом Якуба. – Куда они стреляют?

Река была за небольшой рощей из колючей акации и высоких пальм. Пенрод повернул верблюда и поскакал к ней, чтобы выяснить причину столь неожиданной стрельбы. Вскоре они выехали на крутой берег, и глазам их предстала безрадостная картина. Небольшая эскадра Уилсона, украшенная красно-бело-голубыми флагами, тщетно пыталась пробиться к Хартуму. Верхние палубы пароходов были забиты солдатами, но Пенрод знал, что на самом деле там не больше двухсот или трехсот человек. В подзорную трубу он увидел, что большинство из них составляют нубийские пехотинцы, среди которых изредка мелькали белые лица британских офицеров. И капитан без труда узнал высокую нескладную фигуру Уилсона в большом пробковом шлеме.

– Слишком поздно, нерешительный и робкий Чарлз, – с горечью прошептал Пенрод. – Сделай ты это раньше, как того требовали генерал Стюарт и твои офицеры, и, возможно, сумел бы повернуть колесо судьбы и спасти жизни несчастным жителям города, которые ждали тебя десять месяцев осады.

Снаряды стали ложиться точнее, поднимая вокруг пароходов фонтаны брызг. Дервиши вели прицельную стрельбу, а по обеим берегам Нила из Омдурмана и Хартума уже неслись их орды с явной целью перехватить флотилию и палили из винтовок, даже не давая себе труда как следует прицелиться.

– Мы должны присоединиться к ним! – крикнул Пенрод Якубу, и они помчались навстречу дервишам, чтобы смешаться с ними. Это стало бы хорошим прикрытием и позволило раздобыть хоть какую-то информацию о судьбе горожан. Смешавшись с дико орущей толпой, Пенрод и Якуб тоже стали палить из винтовок, но их пули ложились далеко от цели.

Вода вокруг пароходов кипела от разрывов снарядов и пуль дервишей, а белые корпуса потемнели от многочисленных пробоин. Оглушительный взрыв сотряс корпус второго парохода, и в воздух взметнулся столб серебристого дыма. Дервиши вокруг Пенрода радостно закричали, потрясая винтовками.

– Снаряд попал в паровой котел, – пояснил Пенрод. – Боги войны подарили этот день Махди!

Окутанный паром и черным дымом, подбитый пароход замер на какое-то время, а потом стал дрейфовать вниз по течению. Головное судно Уилсона остановилось и начало поворачивать, чтобы оказать ему помощь. Вслед за ним развернулись и другие суда небольшой эскадры.

Арабы торжествовали, выкрикивая в адрес противника самые немыслимые проклятия.

– Никто не может противостоять всемогущей силе Аллаха!

– Аллах велик! Махди его истинный пророк! Катитесь в ад! Убирайтесь домой! Возвращайтесь к сатане – своему родному отцу!

Пенрод кричал вместе с ними, в душе кляня Уилсона последними словами. Какой прекрасный предлог повернуть назад и спасти свою задницу, чтобы потом усадить ее в мягкое кресло клуба Гезира в Каире! Вряд ли кто-нибудь увидит славного сэра Чарлза в этих краях в ближайшее время.

Сотни дервишей преследовали подбитый пароход, надеясь, что течение прибьет его к берегу. Однако другие пароходы выстроили вокруг него линию обороны, дервиши начали отставать и поворачивать назад в Омдурман. Пенрод двинулся вместе с ними, незамеченный в суматохе всеобщей радости. До Омдурмана добирались больше часа, и за это время он немало узнал о судьбе защитников города. Дервиши оживленно обсуждали ночной штурм Хартума во главе с эмиром Османом Аталаном и последовавшие за ним грабежи и избиение жителей. Из обрывков фраз он узнал и о белых женщинах, заточенных в помещении местной таможни.

Скорее всего речь шла о Ребекке и ее сестрах-близнецах. Ведь в Хартуме больше не было белых женщин, кроме медсестер и австрийского врача из лепрозория. «Господи, – взмолился Пенрод, – сделай так, чтобы это были Ребекка и ее сестры! Даже если их действительно схватили и держат в заточении, то по крайней мере они живы и есть надежда на спасение».

Пенрод и Якуб въехали в Омдурман в толпе дервишей. Якуб знал караван-сарай на окраине города, принадлежавший старику из племени джаалин. Они были дальними родственниками, и Якуб называл его дядей. Этот человек часто укрывал его под своей крышей и помогал в борьбе с кровными врагами их племени. Старик взглянул на Пенрода с нескрываемым подозрением, но не задавал вопросов и предоставил им небольшую грязную комнату в подвале с одним-единственным узким окошком. Из мебели там стоял только старый ангареб, покрытый ветхим шерстяным одеялом и кишевший клопами, которые немедленно ринулись в атаку, видимо, очень недовольные неожиданным вторжением людей на свою исконную территорию.

– Верный Якуб! В награду за твою многолетнюю службу я предоставляю тебе право спать на этом диване, а сам как-нибудь перебьюсь на полу. Скажи, мы можем доверять хозяину, этому старику по имени Вад Хагма?

– Думаю, мой дядя подозревает, кто вы такой, поскольку я как-то говорил ему, на кого работаю. Но Вад Хагма – выходец из моего клана, и мы с ним дальние родственники. Конечно, он приносил клятву верности Махди, но, думаю, сделал это не по зову сердца, а только на словах. Уверен, он нас не выдаст.