Триумф Солнца

Он зарезервировал столик в дальнем конце зала в ресторане Гезира-клуба. Заказав бутылку «Крюга», они подождали, пока официант в красной феске и белой галабее наполнит их стаканы, и Адамс сразу приступил к делу:

– После той катастрофы в Хартуме и трагической гибели этого идиота Гордона произошло немало других неприятных событий. Британская пресса настойчиво ищет козлов отпущения и всячески поносит сэра Чарльза Уилсона за то, что он медлил с оказанием помощи осажденному в Хартуме Гордону после славной победы под Абу-Клеа. А Уилсон, в свою очередь, пытается переложить всю ответственность на своих подчиненных. К сожалению, Баллантайн, вы оказались в числе первых его жертв. Он обвинил вас в нарушении субординации и дезертирстве. Сейчас, когда вы благополучно вернулись из адского плена, вас наверняка отдадут под трибунал. Если суд признает вас виновным, вам грозит высшая мера наказания. Вы что, не знали, что за подобные дела обычно расстреливают перед строем?

Загорелое лицо Пенрода заметно покраснело и омрачилось тревогой.

– Баллантайн, у вас здесь немало влиятельных друзей, – продолжал Адамс. – Всем хорошо известны ваша доблесть и славные подвиги, бегство из плена и все такое прочее. Да и крест Виктории кое-что значит. Однако вам придется распрощаться с гусарским полком.

– Уйти в отставку из гусарского полка?! – воскликнул Пенрод. – Да пусть меня лучше расстреляют!

– Вполне возможно, что так и будет, но постарайтесь внимательно меня выслушать. – Адамс подался вперед и успокаивающе придержал его за руку. – Выпейте свое шампанское, превосходное, кстати сказать, так что не упустите возможность.

Пенрод залпом осушил стакан, и Адамс продолжил:

– Прежде всего хочу познакомить вас с основной служебной информацией. Египет практически полностью принадлежит нам. Беринг называет положение страны «завуалированным протекторатом», на самом же деле это настоящая колония, при всей мерзости и непопулярности данного слова. Так вот, в Лондоне решили преобразовать египетскую армию и превратить ее из плохо организованной и обученной орды в первоклассные и боеспособные войска. Новым сердаром назначен Горацио Герберт Китченер. Вы знакомы с ним?

– К сожалению, нет, – покачал головой Пенрод.

Сердаром обычно называли главнокомандующего египетской армии.

– Этот человек представляет собой гремучую смесь тигра и дракона. Отчаянный и абсолютно бесшабашный вояка, которому для создания практически новой армии нужны первоклассные офицеры, не только хорошо знающие военное ремесло, но и знакомые с пустыней и языками местных племен. Я рекомендовал ему вас, так что он уже знает о вашем существовании. Более того, вы позарез ему нужны. И если согласитесь с ним работать, он легко отметет все выдвинутые против вас обвинения Уилсона. Китченер делает стремительную военную карьеру и тащит за собой своих подчиненных. Уверен, что, начав у него службу в чине капитана, через год вы будете командовать батальоном, а лет через пять получите полк. Лично для вас это означает выбор между крахом военной карьеры и быстрым продвижением по службе. Ну, что скажете?

Пенрод задумчиво погладил бакенбарды и усы, которые Эмбер аккуратно подстригла еще на борту парохода, удалив выгоревшие на солнце волоски, после чего они вновь обрели свою прежнюю роскошь. Он не привык давать скоропалительных ответов.

– Это будет верблюжий полк, – подбросил Адамс еще один аргумент, – созданный для боев в пустыне.

– Когда я должен встретиться с этим джентльменом?

– Завтра. Ровно в девять утра вы должны быть в штабе новой армии. И ни в коем случае не опаздывайте, если хотите еще пожить.

Китченер оказался крепышом среднего роста с походкой гладиатора, густой копной волос и легким косоглазием, что сразу вызвало симпатию Пенрода. Его квадратный подбородок был изуродован в сражении с дервишами под Суакином, еще в бытность Китченера губернатором этого дикого и чрезвычайно опасного уголка Африки. Раздробленная кость исказила лицо, а огромный бледно-розовый шрам ярко выделялся на загорелой коже, придавая ему зловещий вид.

– Вы говорите по-арабски? – спросил он Пенрода на местном наречии, и тот отметил, что у него неплохой язык, но с таким акцентом он вряд ли сошел бы за местного жителя.

– Эфенди сердар! Да будет путь ваш усыпан цветами жасмина, – произнес Пенрод традиционное арабское обращение. – Я действительно хорошо говорю на языке истинного Бога и его пророка.

Китченер растерянно замигал, явно не ожидая услышать столь превосходный арабский.

– Когда вы можете приступить к исполнению своих обязанностей?

– Мне нужно съездить в Англию до Рождества, я слишком давно нахожусь вне пределов цивилизованного мира. Там я должен уладить некоторые личные дела, а также оформить отставку с прежнего места службы.

– У вас есть время до середины января следующего года, после чего я хочу видеть вас в Каире. Все подробности обсудите с Адамсом. Вы свободны. – Его косые глаза обратились на письменный стол, где лежала стопка бумаг.

Когда они с Адамсом спустились во двор к ожидавшим их лошадям, Пенрод заметил:

– Он не теряет времени зря.