Триумф семян. Как семена покорили растительный мир и повлияли на человеческую цивилизацию

Будучи одной из самых редких, вкусных и питательных вещей в окружающей природе, спелый плод может приманивать животных издалека. Африканские слоны уходят на многие мили от своих троп, чтобы найти плоды любимых видов, таких как сакоглоттис габонский — ароматный плод размером с вишню, растущий в бассейне Конго, или марула (склерокария эфиопская) — южноафриканский деликатес, родственный манго. В одном лесу исследователи картировали сеть слоновьих троп, связывающих между собой все до единого взрослые экземпляры дерева баланитес, хотя оно приносит плоды всего раз в два-три года. И представители нашего собственного вида часто преодолевают значительные расстояния, чтобы воспользоваться дарами природы. Местное племя сан в Калахари прокладывает торговые пути и устраивает сезонные стоянки, учитывая места произрастания дынь цамма, так же как австралийские аборигены в Западной, или Большой Песчаной, пустыне когда-то поступали с инжиром, дикими томатами и квандонгом — похожим на персик представителем семейства санталовых. Для плодов вполне обычно ставить людей и животных в условия прямой конкуренции, преследуя свои собственные цели. В сезон плодоношения омвифы (мириантус Хольста) в Уганде учащаются конфликты между деревенскими жителями и горными гориллами: и обезьяны, и местные жители стекаются в одни и те же дикие рощи для сбора бугристых ароматных плодов.

Притягательность плодов идет от их биологических свойств и находит бесчисленные отголоски в культуре различных народов: от китайских символов бессмертия (персик), богатства (виноград) и плодородия (гранат) до традиционного приветственного дара индейцев (ананас). Земляникой питалась Фрейя, скандинавская богиня любви, а греки поклонялись Афине как дарительнице оливок. В Юго-Восточной Азии индуистское божество Ганеша славилось любовью к манго, а ветви дерева Бодхи осеняли и рождение Вишну, и просветление Будды. (Сей вид является настолько священным, что даже ботаники-систематики уловили это и дали ему название Ficus religiosa, фикус священный, или религиозный.) Изобилие библейского Эдема отражает давние традиции описания рая как буквально усыпанного фруктами места. По словам поэта Гесиода, те счастливцы, которым удалось добраться до знаменитых греческих Елисейских полей, или Элизиума, лакомились «сладостью равными меду плодами», которые «трижды в году хлебодарная почва в изобилье приносит»[22]. Исламские тексты упоминают о вечных садах, полных всевозможных плодов, от фиников, огурцов и арбузов до «райской айвы». Средневековые бритты выражались еще более прямолинейно, называя мифическую родину короля Артура Авалоном, что на валлийском, языке Уэльса, означает «Остров яблок». Ученые, изучающие этимологию, проследили происхождение самого слова «парадиз», рай, до персидского слова, означающего огороженный стенами участок, который древние евреи переняли в значении «фруктовый сад» или просто «сад». Но пожалуй, лучший пример нашего пиетета к плодам пришел из английского языка, где любое успешное начинание именуется плодотворным (fruitful), а неудачное — бесплодным (fruitless).

Притом что плоды так глубоко вросли в языки и культуру, легко забыть, что с функциональной точки зрения сладкая мякоть — просто рекламное оформление для семян: детально проработанное средство перемещения из одного места в другое. Одним из научных терминов для способов распространения семян является слово эндозоохория, что звучало бы намного более элегантно, если бы все и каждый по-прежнему говорили на древнегреческом: «распространение повсюду внутри животного». (Мы, ученые, очень любим длинные многосоставные слова на мертвых языках. К примеру, когда летучая мышь уносит семя альмендро, правильным названием этого процесса будет хироптерохория — «распространение посредством рукокрылых».) Такая форма использования животных развилась рано в истории распространения семян — почти сразу, как только появились достаточно крупные животные, способные это осуществить. Леса каменноугольного периода, которые Билл ДиМишель теперь изучает на сводах угольных шахт, служили домом относительно скромному сообществу насекомых, амфибий и ранних рептилий. Но семенные папоротники и примитивные хвойные вскоре изобрели ряд заманивающих стратегий: от маленьких кожистых семенных упаковок, которые могли привлекать многоножек, до мясистых семян размером с манго, которые, вероятно, воняли тухлым мясом — зов сирен для предков динозавров. Отголоски той эпохи сохраняются в едких семенах доживших до наших времен древних видов, таких как гинкго, чей запах столь силен, что во многих городах запрещено сажать женские деревья. Практически каждое декоративное гинкго в мире — это мужское растение, не производящее ничего, кроме безобидной, не имеющей запаха пыльцы.