Триумф нежности

Но и этого было достаточно. Кэти кинулась переодеваться. Она не знала, что ей надеть, и мучилась в раздумьях, как будто от этого зависело ее будущее. Наконец, выбрав персиковый тренировочный костюм с капюшоном, она высушила и расчесала волосы, подкрасила губы, слегка подрумянила щеки и провела тушью по ресницам. Кэти посмотрелась в зеркало и увидела, что сильно раскраснелась и что у нее сверкают глаза.

— Пожелай мне удачи, — сказала она своему отражению. Она прошла в гостиную, присела, но затем в возбуждении прищелкнула пальцами.

— Виски, — громко сказала она. Рамон любит виски. А у нее его нет. Оставив входную дверь открытой, Кэти помчалась к соседям и одолжила у них бутылку. Она надеялась к своему возвращению найти Рамона в квартире, но его не было. Она прошла на кухню и смешала такой же коктейль, как он однажды заказал, когда они где-то были, с небольшим количеством льда. Она поднесла бокал к свету, критически проверяя содержимое. Сколько же нужно класть льда? И почему она допустила такую глупость — смешала коктейль так рано? К тому времени когда он придет, лед уже растает!

Без пятнадцати девять раздался звонок. Он показался ей громоподобным. Сдерживая себя в последний момент, чтобы не распахнуть широко дверь и не кинуться к нему, она улыбнулась деланной улыбкой и спокойно открыла. В мягком свете фонаря перед дверью стоял очень высокий и ослепительно красивый мужчина в светло-сером костюме и темно-бордовом галстуке. Он смотрел ей прямо в глаза, его невозмутимое лицо не выражало никаких чувств.

— Спасибо, что пришел, — сказала Кэти, пропуская его и закрывая за ним дверь. Она так нервничала, что не знала, с чего начать. Наконец она решилась:

— Садись, я приготовлю тебе выпить.

— Спасибо, — ответил Рамон, прошел в гостиную, снял пиджак. Даже не посмотрев в ее сторону, он небрежно кинул его на спинку стула.

Кэти была окончательно сбита с толку его поведением, но, в конце концов, если он снял пиджак, значит, намеревается задержаться. Когда она вернулась из кухни с бокалом, он стоял спиной к ней, засунув руки в карманы, и смотрел в окно. Он повернулся, услышав ее шаги, и впервые Кэти увидела глубокие морщины усталости вокруг его глаз и рта.

— Рамон, ты выглядишь измученным! Он освободил галстук и взял бокал, протянутый ему Кэти.

— Кэти, я пришел сюда не обсуждать состояние моего здоровья, — сухо произнес он.

— Да, я знаю, — вздохнула Кэти. Он был холодный, далекий и, как почувствовала Кэти, все еще в ярости.

— Ты даже не хочешь мне помочь? — вслух высказала она то, что думала.

Его темные глаза оставались безучастными.

— В чем? Я уже говорил тебе, что могу предложить очень немного, если ты станешь моей женой. Честность между нами входит в то малое, что я обещаю. Всегда. Я ожидаю того же и от тебя.

Молча кивнув головой, Кэти отвернулась от него, схватилась за спинку стула — она поняла, что от мужчины, стоящего около нее, никакой поддержки ожидать не приходится. Он ее не простил. Сделав глубокий вдох, Кэти прикрыла глаза.

— Рамон, в четверг, в церкви, я… я подумала, что ты набожный католик. И тогда я решила, что если это так, то светский развод для тебя не действителен. Вот почему я сказала, что венчалась в католической церкви и была разведена. Это все правда. Я была разведена, но Дэвид умер.

Голос позади нее прозвучал холодно и бесстрастно:

— Я знаю.

У Кэти онемели пальцы — так она сжала спинку стула.

— Ты знаешь? Но откуда?

— Не делай из меня дурака. Однажды ты сказала, что я напоминаю кого-то, чья смерть принесла тебе огромное облегчение. Когда ты рассказывала о своем бывшем муже, ты упомянула, что я на него похож. Я предположил, что ты вряд ли знала двух мужчин, которые бы напоминали меня. Кроме того, ты совершенно не умеешь лгать.

Его полное безразличие разрывало сердце Кэти.

— Я понимаю, — сказала она.

Ее душили слезы. Очевидно, Рамон не хочет той, что была женой другого, и не важно, разведена она или вдова. Понимая, что в дальнейшем ей придется казнить себя за то, что она позволила себе сказать это, Кэти прошептала:

— Ты не мог бы объяснить мне, почему ты все еще сердишься на меня, после того что я только что сказала тебе? Я понимаю — ты в ярости, только я не совсем понимаю почему, и…

Он схватил ее за плечи и повернул к себе, его пальцы впивались в ее тело.

— Потому что я люблю тебя, — выдавил он. — И за эти два дня прошел семь кругов ада. — Его голос звучал так хрипло, что, казалось, он усилием воли вырывал из груди эти слова. — Я люблю тебя, и около сорока восьми часов я ждал твоего звонка, умирая с каждым часом твоего молчания.

Улыбаясь сквозь слезы, Кэти коснулась его щеки, подбородка, стараясь успокоить его:

— Эти дни для меня были просто ужасными… Он сжал ее в объятиях с неистовой силой. Его руки нетерпеливо ласкали ее шею, спину, грудь, скользнули вниз, крепко прижимая ее к возбужденной мужской плоти. Кэти инстинктивно пошевелила бедрами, и Рамон застонал от переполнявшего его желания. Он сжал ее голову, их рты были слиты, его язык колебался в такт возбуждающим движениям Кэти.