Триумф и Трагедия

В день похорон шел опять дождь. Бетти шла под руку с Фредди, рядом с Анной и Джеймсом, когда она заметила отца с матерью. Флер окинула взглядом хрупкую фигурку дочери, она опять ждала ребенка, и в кого превратил ее Фредди? В пламенную кобылку, которая рожает чуть ли каждый год. Она ничего не сказала, просто прошла мимо матери, словно не замечая ее. Бетти молодо выглядела, все тоже лицо девочки, только во взгляде можно было найти признаки возраста. Фредди так же тяжело переживал ее утрату, он любил русскую красавицу Елену Саттон за ее доброту, за ее сердечность, и поверить в то, что такой прекрасный человек умер было трудно. Роберт же впервые увидел внука, зять держал его на руках, такой же темноволосый, такая же смуглая кожа, только глаза выдавали, что он сын Бетти, в этом сомнения не было. После похорон они исчезли, и Роберт не успел даже сказать ей что-нибудь. Только через два месяца он услышал о дочери.

₪

30 сентября родилась Элен Виктория Хомс Бульдасара. Почему Бетти и Фредди назвали так дочь? С Рейем Бредбери все понятно, сына Бетти назвала как писателя, а вот с именем дочери не все ясно Бетти решила назвать дочь таким именем, но Элен это производное имя от Елена. В этот раз беременность и роды были для Бетти тяжелыми. С Фредди у них похолодели отношения, но это было временным явлением. Она выставила его из дому, просто так не обосновано, не объяснив ему толком ничего. Ему было больно от того, что его любимая женщина заподозрила его в неверности, подумаешь что он проводил время с Мери, она же его бывшая девушка и друг. Но Бетти, которая до этого терпела, не хотела терпеть больше это все. Его мир отныне вращался вокруг нее, но не как не вокруг Мери. Фредди уехал на гастроли, а она поехала жить к Виктору в Аллен-Холл.

Бетти сидела в саду. Был ноябрь. Рей бегал и играл, Элен спала в кроватке и старая Глория смотрела за ней. Она думала, теперь она стала очень много думать, но самое главное она теперь знала, что в ее жизни будет происходить. Бетти закрыла глаза, чтобы почувствовать прикосновения ветра, чтобы ощутить всю его прохладу на лице, она представила, что ветер это Фредди, и забылась, потерялась в пространстве. Вот они его горячие пальцы на ее шее, его губы. Она таила от прикосновений этого нежного ветра, таила как весенний снег. Зачем она держит его на расстоянии? Она только и могла сказать: «Ах!» - словно дама, уронившая свой платочек. Она продолжала оживать и тут она заговорила по-французски:

- Жизнь… жизнь… - и ее голос сникал, и снова ощущение горячих губ и палец, - Разве ветер может быть таким?

- Может, - ответил ветер, - я и есть жизнь.

- Это просто мечта, - прошептала она.

- Нет, это реальность, - продолжал ветер.

Она обернулась, и… перед ней стоял Фредди, она спрятала свои глаза, словно не хотел верить в увиденное.

- Ты не рада меня видеть, - она молчала, словно не хотела с ним говорить, - Бетти, ответь, не убивай меня своим молчанием, не забивай еще одни гвоздь в крышку моего гроба, - она безмолвствовала, - Черт подери, я приехал к тебе, не смотря на ту боль что, ты причинила мне тем утром, ты заставила меня страдать. Ты выставила меня из дому, я понимаю рождение ребенка меняет все, но я, как же  я?

- Я не хотела, прости… я… я просто не могла.

- Да, что ты говоришь! - Он не хотел выяснять отношения, но она вывела его из равновесия своим молчанием. Она захотела ударить его, но он перехватил ее руку. Бетти чувствовала, как у нее подкашиваются ноги, как она еле-еле стоит на ногах.

- Пусти, мне больно, - она начала отбиваться, но слабость в ее теле не позволяла ей бороться. Она почувствовала, как стальной обруч обвил ее талию, и его влажные губы впились в ее, она ощущала прикосновение его шелковистых усов на своей коже, и то, как у нее кружилась голова. Она закрыла глаза и упала в темноту…

Она проснулась в кабинете деда лежа на кожаном диване. Она ничего не помнила, помнила лишь его губы, а потом, она словно погрузилась во мрак. Бетти посмотрела часы, была уже полночь, дети уже спали, но где Фредди. Он вошел в комнату, он за нее испугался, он впервые понял, что может потерять ее. Она сидела на краю дивана.

- Как ты? – тихо спросил он.

- Все хорошо, - небрежно ответила она.

- Ты в обморок упала, и ты говоришь все хорошо.

- Все хорошо, - настояла она.