Тритон ловит свой хвост (СИ)

К счастью, в его номере оказался холодильник с продуктами и микроволновка, поэтому спать Джеймс Кахил завалился не только пьян, но и сыт.

Жогин спрятал бутылку в шкаф и закинул в рот капсулу алкоцина. Это был тот же панацин, но сильно урезанный. Он не делал человека абсолютно здоровым, он купировал опьянение и обезвреживал метаболиты этилового спирта. Попросту, протрезвлял без последствий. Сегодня Жогину не хотелось быть пьяным, для опьянения есть своё время, настроение и свои дни. Пить надо, если иначе не сбросить напряжение дня — или в компании друзей, которым плевать на твои деньги. Больше никто не должен этого видеть. Пьяный миллиардер жалок и неуместен. Слышать — сколько угодно, сплетня это обычный спутник состоятельных людей.

— Есть у меня что сегодня? — спросил он в пространство.

Продвинутая автоматика кабинета умела отличить, говорит ли хозяин сам с собой или требует реакции. По интонации, жестикуляции, положению головы, направлению взгляда.

— Один посетитель, — отозвался через секунду секретарь. — Который месяц добивается приёма. Я его не обнадёживал, вы сами распорядились…

— Ага, — произнёс Илья Витальевич. Понятно, кто рвётся к нему диким быком. Тот, кому это запрещено. И кто не может понять, что запрет — это запрет, а не намёк на будущее разрешение! Пожалуй, пора расставить все точки над «Ё».

— Зовите.

Посетитель не заставил себя ждать.

Красив, даже благороден на вид. Скромный льняной подрясник, умное лицо, аккуратная бородка. Седые пряди в русых волосах. И тяжёлый серебряный крест на толстой цепи.

— Здравствуйте, уважаемый Илья Витальевич, — произнёс он.

И голос его был под стать внешности. Красивый баритон с бархатистыми обертонами. Наверное, он приводит неофитов в восторг. А уж неофиток непременно!

— Здравствуйте и вы, — ответил Жогин, указывая на кресло.

— Я благочинный местного прихода отец Макарий.

— И как же мне к вам обращаться, господин благочинный? — поинтересовался Жогин.

В глазах посетителя мелькнула неуверенность.

— Простите, разве я не представился? — ответил он. — Отец Макарий.

— Это вы простите, — с холодом в голосе произнёс Илья Витальевич. — Мой отец умер три года назад. Не вижу причин называть отцом кого-то другого. Итак, как вас зовут?

— В миру я Владимир Сергеевич, — развёл руками священник, — но это, право, нехорошо. Я пришёл к вам как духовное лицо, чтобы…

— Это оксюморон, — прервал его Жогин.

— Не понял? — растерялся священник.

— Духовное лицо это оксюморон, — вежливо повторил Илья Витальевич. — Нонсенс.

— Но как же… — опешил посетитель. — Это просто м-м-м… определение статуса? Бывают лица частные, юридические, официальные, а я как священник, как принявший сан — лицо духовное.

— Ладно, — сказал Жогин. — Вы уходите от сути, но ладно. Так чего же вы хотите как духовное лицо? Для чего вы отвлекаете меня от работы, а вы не можете не понимать, что время моё стоит денег? Наверное, это очень, крайне важное дело?

— Самое важное из существующих, — заверил его священник.

— Вот как?

— Воистину! — Владимир Сергеевич, в клире отец Макарий, возвысил голос.

— Это интересно, — отметил Жогин. — И чём состоит это дело?

— У вас огромное предприятие, на нём трудятся тысячи человек, — воодушевился Владимир Сергеевич. — Все они заслуживают спасения!

— Вы что-то путаете, — пожал плечами Жогин. — Техника безопасности у нас на высоте, в точном соответствии с законодательством. Есть целая служба, которая неукоснительно следит за исполнением, и прочее… Моим сотрудникам ничего не угрожает.

— Вы смеётесь надо мной, — опечалился священник. — Речь о спасении души.

— Чего, простите?

— Души, — твёрдо повторил священник.

— Что такое душа, Отец Макарий? — спросил его Жогин. — Дайте определение.

— Вы неверующий? — Посетитель посмотрел на Жогина с испугом.

— Разумеется, — ответил Жогин. — А вы?

— Никогда передо мной не стояло такого вопроса, верить или нет, — вскинул подбородок отец Макарий. — Верую во спасение и делаю для этого всё, что в моих силах!

— Делайте на здоровье, — сказал Жогин. — Я тут при чём?

— На территории вашей компании нет храма Божия, — поджал губы священник. — Нет даже часовни. Постройте храм. Вам это не стоит почти ничего, зато люди ваши обретут жизнь вечную!

— Объекты культа не предусмотрены планом развития.

Священника передёрнуло.

— Зачем вы так неуважительно о храме? — сказал он. — Объекты культа. Можно подумать, мы в совке живём!

— Знаете что, господин хороший, — сказал Жогин, поднимаясь. — Пока я жив, никаких капищ здесь не будет. Заметьте, я никому не мешаю сходить с ума. Желаешь молиться? Отправляйся в город и бей поклоны, я тебе слова не скажу! Только работу выполняй, и выполняй хорошо.

— То есть вы против храма? — впросил священник. — У вас полно места, у вас гектары леса! Одно небольшое здание — и всем станет хорошо.

— За территорией и не за мои деньги, — отрезал Жогин. — Больше не задерживаю.

— Но храм, — сделал последнюю попытку священник, — это красиво! Красота облагораживает!

— Храм не может быть красив, никакой, — сказал Жогин. — Идите, прошу вас.