Триптих в чёрно-белых тонах

Логика подсказывала, что нельзя засыпать дочь упрёками. Она обещала сдать сессию без троек и сдержала слово. Собственно, ругать её было не за что. Но душа не могла смириться с чёрствостью Клавдии. Неужели так трудно проявить уважение к матери и вовремя явиться домой? Клавдия как будто нарочно подчёркивала, что мать второстепенна, что про неё можно забыть.

Чем больше Антонина Павловна накручивала себя, тем труднее ей было услышать голос разума и взять себя в руки. Когда она увидела на улице Клавдию с Саввой, обида всколыхнулась с новой силой. По тому, как они шли, взявшись за руки, Антонина Павловна почувствовала, что, несмотря на все уверения дочери, их объединяет нечто большее, чем дружба. К обиде примешался страх. Только бы девочка не наделала глупостей.

Парочка свернула во двор, и Антонина Павловна потеряла их из виду. Она отошла от окна. Сердце гулко стучало. Девочку нужно было спасать. Ради этого она готова была спрятать обиду, задушить упрёки и разыгрывать радость.

Улица была почти пустынна. Снег падал и падал. Белое полотно тротуара было девственно чистым. Клавдия и Савва шли, взявшись за руки, как будто боялись потеряться. За ними тянулась цепочка следов. Они писали на холсте зимы свою историю. Возле самого подъезда они долго целовались на морозе не в силах расстаться.

Весь вечер Савва откладывал на потом главные слова, но сейчас тянуть дальше было некуда. Через мгновение Клавдия скроется за дверью и они не увидятся целую вечность — до завтрашнего утра.

— Я тебя люблю, — сказал Савва.

Сколько раз он мысленно повторял эти слова, и как нелегко оказалось выговорить их вслух.

— Мне очень хорошо с тобой, — сказала Клавдия.

Она не смогла произнести этих трёх простых слов. Что-то удержало её. Савве стало немножко грустно. Но он знал, что признаться в любви в первый раз очень трудно. Он был готов ждать.

Клавдия скрылась за дверью подъезда. По дороге к метро Савва улыбался. Счастье было так огромно, что не могло уместиться в сердце и выплёскивалось наружу. Ему хотелось, чтобы весь мир был счастлив. Некоторые прохожие улыбались в ответ. Он разбежался и, смеясь, заскользил по ледяной дорожке. Он чувствовал себя победителем жизни. Сегодня начиналась новая эра. С чистого листа.

Намётанным глазом Антонина Павловна тотчас отметила, что губы Клавдии обветрены. С друзьями на морозе не целуются.

— Ты обиделась? — спросила Клавдия.

— А ты как думала? Я приготовила обед, ждала, что мы вместе отметим...

— Не сердись. Я собиралась заехать домой, но Савва встретил меня возле универа. Мы можем сейчас отметить.

— Почти полночь.

— Ну и что? Тебе ведь завтра не вставать.

Они перешли на кухню.

— Будешь ужинать? — спросила Антонина Павловна, открыв холодильник.

— Нет, только что-нибудь сладкое.

Клавдия вспомнила про два торта, которые они так и не попробовали, и улыбнулась.

— Чему ты улыбаешься? — спросила Антонина Павловна.

— Савва купил два торта, потому что не знал, какой выбрать. Представляешь?

Антонина Павловна молча поджала губы. О чём бы ни шла речь, всюду возникал этот Савва. Она подавила раздражение и самым жизнерадостным тоном, на какой была способна, объявила:

— А у меня для тебя сюрприз.

— ???

— Я купила тебе путёвку в Египет. Поедешь на каникулах развеешься. Там сейчас тепло. Вырвешься на пару недель из зимы.

— На две недели? В Египет? Что я там буду делать?

— Позагораешь, поешь фруктов. Может, даже покупаешься.

— Мама, сейчас январь. Не пляжный сезон.

— Тогда просто подышишь морским воздухом.

— Я не хочу ни в какой Египет.

— Что значит не хочешь? Билет уже на руках и путёвка тоже.

— Вот сама и лети в свой Египет, — выпалила Клавдия.

Антонина Павловна не могла больше сдерживаться. Она изо всех сил подлаживалась, старалась как лучше, а в ответ получала чёрную неблагодарность.

— Я бы с удовольствием полетела, если бы могла, — ледяным тоном произнесла Антонина Павловна. — Неблагодарная девчонка! Я тебе делаю подарок, и, вместо того, чтобы сказать спасибо, ты закатываешь истерику.

— А ты меня спросила? Я там умру от тоски за две недели.

— Не умрёшь. У тебя пятизвёздочный отель с анимацией.

— Ты нарочно это сделала. Чтобы спровадить меня из Москвы.

— Ты чёрствая и жестокая девчонка, — сказала Антонина Павловна.

В душе клокотал гнев. Она повернулась и ушла к себе.

Клавдия опустилась на табуретку. Праздничное настроение улетучилось. Она понимала, что путёвка была лишь предлогом отослать её подальше от Саввы, и всё же не могла избавиться от чувства вины. Клавдия позвонила Савве. К счастью, он ещё не дошёл до метро и услышал сигнал.

— У меня катастрофа. Мама взяла мне путёвку в Египет. На две недели, — без предисловия сообщила она.

Сообщение застало Савву врасплох. Сейчас, как никогда, ему не хотелось отпускать Клавдию. Он не сразу ответил.

— Почему ты молчишь?

— Перевариваю сказанное, — сказал он. — Когда летишь?

— Ещё не знаю, но, думаю, скоро. Я не хочу.

Если бы она знала, как он хотел, чтобы она осталась. Но толкать Клавдию на скандал с матерью было не самым разумным решением.

— Две недели когда-нибудь пролетят, — сказал он, тщетно стараясь изобразить браваду.