Триптих в чёрно-белых тонах

Искушение уйти было велико, но Савва видел, как Клавдии нравится танцевать. Он не хотел жертв с её стороны.

После дискотеки он провожал её домой. Зима выдалась снежная. Как ни старались дворники, им не удавалось расчистить дорожки до асфальта. Утрамбованный снег местами был скользким. Клавдия взяла Савву под руку, и они шли, прижавшись друг к другу.

ГЛАВА 25

Начал перепархивать лёгкий снежок. Словно тополиный пух, он кружил в воздухе, подновлял загрязнившиеся сугробы и мостил белой позёмкой тротуары, чтобы город снова приобрёл первозданную белизну.

Клавдия и Савва, не таясь, дошли до самого подъезда. Необходимость скрываться отпала.

— С завтрашнего дня нужно садиться за учебники. Скорей бы кончилась эта сессия. Мы так редко видимся, — вздохнула Клавдия.

— Приезжай готовиться ко мне, — предложил Савва.

Клавдия рассмеялась.

— Как ты себе это представляешь?

— Очень просто. Усядемся по разным углам и будем зубрить каждый своё. А вечером я буду провожать тебя домой.

— Идея из разряда сумасшедших.

— А мне нравится.

Клавдия бросила на него лукавый взгляд.

— Мне тоже. Хотя от этого она не становится менее безумной.

— Так ты приедешь?

Савва с надеждой посмотрел на неё.

— Мне очень хочется сказать «да».

— Ну так скажи. Зачем наступать себе на горло.

— Затем, что я боюсь завалить сессию.

— Обещаю, я создам тебе все условия. Тишину, трёхразовое питание и всё такое.

— А сам как будешь готовиться?

— За меня не волнуйся. Ты — мой талисман, забыла?

Идея готовиться к экзаменам вместе была бредовой, но Клавдия представила, как уютно сидеть на диване с Саввой, подобрав под себя ноги, и читать под тихую музыку. А в перерывах не слоняться по пустой квартире и не бросаться к телефону, а вместе пить чай и болтать о том о сём. Было заманчиво попробовать, что из этого получится.

До экзамена оставалось четыре дня. Если даже затея провалится, в запасе оставалось трое суток и на крайний случай ночь накануне экзамена.

Клавдия ломала голову, под каким предлогом уйти из дома. Во время сессии расписание у преподавателей было свободное, поэтому Антонина Павловна гораздо больше времени проводила дома, и улизнуть тайком было сложно. Оставалось либо похоронить идею совместных занятий, либо действовать открыто.

Клавдия поднялась ни свет ни заря и тихонько проскользнула в ванную, чтобы не разбудить маму, но она напрасно осторожничала. Антонина Павловна спала очень чутко. Пока дочь росла, у неё выработалась многолетняя привычка спать в полуха, прислушиваясь, не кашляет ли девочка, ровно ли дышит.

Стоило Клавдии появиться из ванной, как её настиг вопрос мамы:

— Что так рано? У тебя консультация?

— Нет, я иду готовиться.

— К Наташе? — спросила Антонина Павловна.

Солгать было так легко. Одного короткого слова «да» хватило бы, чтобы успокоить маму. Оно уже было готово слететь с языка, но Клавдия подумала о Савве. Он не лгал, даже по мелочам. У него была внутренняя свобода, которой ей так не хватало. Люди часто прибегают ко лжи, считая её удобной, но Клавдия не желала жить по старым законам.

— Нет, к Савве, — сказала она.

Сообщение прозвучало, как взрыв, как горный обвал. С Антонины Павловны слетели остатки сна. Она не могла сдержать эмоций.

— Это же глупо! К чему вы можете подготовиться вместе?! У вас что, одинаковые предметы?

— Нет, мы будем читать каждый своё.

— И зачем? Что за необходимость? Чтобы отвлекаться каждую минуту? Чего тебе не хватает дома?

— Мам, если не получится, завтра я останусь.

— Я тебя никуда не пущу, — заявила Антонина Павловна.

— Ты хочешь, чтобы я тебе лгала? — Клавдия посмотрела матери в глаза и продолжала: — Да, я могла бы соврать, что иду к Наташе. Тогда ты бы меня отпустила, верно? Но ведь от этого ничего бы не изменилось. Тебе было бы спокойно. Ложь во благо, так это называется? Но, если ты будешь толкать меня на ложь, тогда мы окончательно разучимся понимать друг друга.

— Я не говорю, что ты должна лгать, — возразила Антонина Павловна.

— Ты хочешь только ту правду, которая тебя устраивает. А как быть с неудобной правдой?

— Девочка, послушай, я ценю твою честность, но дома ты сможешь сосредоточиться, а там...

— Если я завалю сессию, вот тогда твоё возмущение будет оправдано. Но имей в виду, если я останусь дома, это ещё не значит, что я стану штудировать учебники. Ты ведь не собираешься сидеть со мной, как в первом классе?

— Это шантаж? — ледяным тоном спросила Антонина Павловна.

— Нет, мама. Это правда.

Возразить было нечего, да Клавдия и не слушала возражений. Куда делась её мягкость и покладистость? Парень дурно на неё влиял. Антонина Павловна всё больше чувствовала, как дочь выходит из-под опёки, но была бессильна что-либо изменить.

— Хорошо, если ты настаиваешь. Но надеюсь, ты помнишь, что обещала. Не наделай глупостей, — сказала она.

— Мама, вот учебники. Я иду заниматься наукой, а не тем, чем ты думаешь, — с раздражением заметила Клавдия.

Её удивлял странный феномен: чем больше говоришь правду, тем больше люди склонны подозревать тебя во лжи.

На первом экзамене Клавдия получила четвёрку. Она ожидала, что мама успокоится, но та лишь пожала плечами.