Триптих в чёрно-белых тонах

— Ко мне? — удивлённо переспросил Савва.

Клавдия не услышала в его голосе радости.

Впрочем, она не претендовала на радушие. Сегодня был деловой визит.

— Мне нужно с тобой посоветоваться, как с профи, — уточнила она.

— После четырёх устроит, — предложил Савва.

— А раньше нельзя? — спросила Клавдия.

— Раньше я занят.

Прежде у Саввы всегда находилось для неё время. Неужели у него кто-то появился? Разумом Клавдия понимала, что не имеет права претендовать на его верность, но душа взбунтовалась против того, что другая девушка приходит к нему в мастерскую, слушает музыку, ест фирменную яичницу.

Клавдия колебалась, что надеть. С разбитым лицом выряжаться было нелепо. Куртка и джинсы куда более подходили, чтобы затеряться в толпе. Как ни претило ей появиться у Саввы в унылом, сером одеянии, выбора не оставалось.

Спрятавшись за тёмными очками, она вышла на улицу. Кровоподтёк отчаянно болел. В метро ужасно мешали затемнённые стёкла. Она шла почти вслепую.

Ровно в четыре Клавдия позвонила в дверь мастерской . Она не была у Саввы с того самого злополучного дня приезда из Египта.

В прихожей стоял запах дорогих духов. Кто была предыдущая гостья? Клиентка? Или новая «дипломная работа»?

— Дело процветает? — спросила Клавдия.

— Куда же от этого деться? Дело — это всё, что у меня осталось. А у тебя что стряслось?

Клавдия молча сняла очки. Савва присвистнул.

— Где же это ты так приложилась?

— Об дверной косяк. Поскользнулась.

Клавдия вдруг почувствовала, что краснеет.

За последние дни это случалось с ней уже второй раз. Она пожалела, что пришла. Лучше бы пересидеть дома. Не известно, что подумал Савва.

Он сделал вид, что не заметил её смущения.

— Понятно. Очнулась — гипс, — улыбнулся он, процитировав известный старый фильм.

— Ничего смешного не вижу. Можно это как-то скрыть? Или мне лучше уйти? — вскинулась Клавдия.

От нелепости ситуации и стыда она была особенно уязвимой и, как дикий зверёк, ощеривалась для защиты.

— Прости. Я не хотел тебя обидеть. Сейчас поколдуем. До конца, конечно, убрать не удастся, но на улице появляться сможешь. Правда, лучше в очках.

Савва работал сосредоточенно и профессионально. Скоро лицо выглядело довольно сносно.

— Возьми этот тюбик с собой. Пригодится.

— А я смогу наложить грим сама? — спросила Клавдия.

— В этом нет ничего сложного.

Уходить не хотелось. На Клавдию нахлынули воспоминания.

— У тебя хорошо. Как раньше, — сказала она, ожидая, что Савва предложит чаю, но он молчал.

Неловкая пауза затягивалась.

— Ну я пойду.

Клавдия всё ещё надеялась, что он её остановит. Он проводил её до двери.

Было так просто сказать: «Савва, не валяй дурака. Я не хочу уходить. Предложи мне чаю, послушать музыку, всё, что угодно, лишь бы остаться». Но они оба не проронили ни слова. Только в дверях Савва сказал:

— Всё-таки серый — не твой цвет.

Клавдия шла по зябкой улице. Почему Савва промолчал? Почему предпочёл один сидеть в мастерской? Ведь он не мог не догадаться, как сильно ей хочется остаться. Или он больше не любит?

Савва отпустил Клавдию. Было так просто сказать: «Не уходи». Она ждала этого, но он промолчал. Нынешний вечер ничего бы не изменил. Они могли приятно скоротать время, поболтать о пустяках, при этом мыслями, мечтами, душой Клавдия всё равно была бы не здесь, а с тем, другим.

На прошлой неделе Савва сходил на дискотеку, чтобы на него посмотреть. Он сидел в углу незаметный, словно тень, и наблюдал, как Клавдия танцует с новым избранником. Настоящий Аполлон. Перед таким не устоит ни одна девушка. Савва так и ушёл незамеченным. В этом было что-то символическое: человек-тень. Он убедился, что ему никогда не победить соперника, а значит, надо наконец поставить точку.

В тот день, когда Клавдия отыскала его в училище, он почти поверил, что между ними возможна дружба. Он не предполагал, что дружить с девушкой, которую любишь, так больно. Каждый раз, когда она появлялась и бередила воспоминания, ему приходилось с новой болью переживать расставание. Он принял решение избегать встреч с Клавдией. Видеть её было так же мучительно, как и быть с ней в разлуке.

Третий — лишний. Он пытался научиться жить без неё.

Глава 35

Клавдия словно медленно умирала каждый день, прожитый без Вадима. Они перезванивались почти каждый день, но со дня размолвки не виделись ни разу. Сначала Клавдия не стремилась явиться на свидание с кровоподтёком, замаскированным под слоем грима, а потом был занят Вадим. По мере того как синяк бледнел, она всё больше скучала по Вадиму.

Клавдия чувствовала себя виноватой. Она тысячу раз порывалась позвонить ему и не решалась. Обычно Вадим звонил сам. С его безумной, ненормированной работой её звонок мог застать его в самый неподходящий момент: на обходе или даже на операции.

Клавдия поднесла зеркало к свету и придирчиво оглядела своё лицо. Кожа снова стала нежной и бархатистой. На этой неделе можно идти на дискотеку. Снова с ним танцевать, таять в его руках, а потом... Потом будь что будет.