Ассистентка листает досье.
Кюрман. Начнем раньше…
Ведущий. Как вам будет угодно.
Кюрман. До того, как я сюда въехал.
Ведущий. Как вам будет угодно.
Кюрман. Не хочу больше видеть эту мебель!
Ведущий берет в руки досье.
Ассистент. Убрать мебель?
Ведущий. Пожалуйста.
Ассистент. Легко сказать.
Ведущий. Господин Кюрман не хочет ее видеть…
Кюрман стоя курит трубку, Ведущий листает досье, ассистент в это время вносит белые полотнища и с помощью Ассистентки накрывает ими всю мебель.
Ассистент. Пожалуйста!
Кюрман
Ведущий
Остается только обычное освещение, неоновая лампочка на режиссерском столике выключена, зато загорается еще один софит: в белый круг его света входит Ассистент в засыпанной снегом шапке из волчьего меха. Он изображает десятилетнего мальчишку, лепящего снежок.
Ассистент.
А Кюрманчику
В меня не попасть!
Я Кюрманчику
Залеплю в пасть!
Ведущий. Вы помните этого мальчишку? Его зовут Сопля.
Кюрман. Его фамилия не Сопля…
Ведущий. Правильно. Его фамилия Соплянер, но вы прозвали его Сопля — за то, что он не пользуется носовым платком.
Ассистент.
Кюрманчик, Кюрманчик,
Любимчик, пай-мальчик!
Кюрман. Кончай.
Ассистент.
А Кюрманчику
В меня не попасть!
Ведущий. Вас дразнят за то, что вы в спортзале заявили: когда вырастете, станете профессором, настоящим профессором…
Ассистент. Любимчик, пай-мальчик!
Ведущий. Помните, что потом произошло?
Кюрман. Да.
Ассистент.
Любимчик, пай-мальчик!
Кюрманчик — пай-мальчик!
Кюрман. Прекрати!
Ассистент.
А Кюрманчику
В меня не попасть!
Антуанетта выходит на авансцену.
Антуанетта. Ханнес, что ты тогда натворил?
Загорается неоновая лампочка.
Ведущий. Вы бросались снежками и выбили мальчишке глаз. Вас мучает совесть?
Антуанетта. Ты никогда мне об этом не рассказывал.
Ведущий. Когда это случилось?
Ассистент
Не попасть, не попасть,
Залеплю прямо в пасть!
Ведущий. Хватит.
Ассистентка
Неоновая лампочка гаснет.
Ведущий. Хотите начать снова с этого дня?
Кюрман
Ведущий. Снова школа, снова экзамены на аттестат зрелости.
Кюрман. Снова половое созревание.
Ведущий. И это тоже.
Кюрман. Все это — еще раз?
Ведущий. Пожалуйста.
Ассистент откашливается.
Минуточку. Господин Кюрман еще не знает, хочет ли он повторить все это только ради того, чтобы спасти Сопле левый глаз…
Кюрман
Ассистентка. Вы имеете в виду мулатку?
Кюрман. Когда это было?
Ассистентка. Раньше.
Ассистент. Это было в Америке.
Кюрман. Знаю.
Ассистентка. Вы имеете в виду семестр в Беркли?
Кюрман. Я был студентом. Почему я вернулся в Европу?
Ведущий
Ассистентка. Ханнес, what’s the matter with you?[18]
Ведущий. Она была мулатка. У нее вы учились заниматься любовью. Целый семестр.
Ассистентка. You are going to leave me?[19]
Ведущий. Вы не хотели расставаться с девушкой, это верно. Но все же улетели в Европу, потому что ваша матушка была при смерти.
Кюрман. Элен!
Ведущий. Желаете начать с этого места?
Кюрман. Элен!
Ведущий. Вы колеблетесь…
Кюрман. Му mother is dying, I have to go.[20]
Ведущий. Что сказала на это Элен?
Ассистентка. You are a liar,[21] Ханнес.
Ведущий. Что она еще сказала?
Ассистентка. Son of bitch![22]
Ведущий. А что сказала ваша умирающая матушка?
Кюрман. Чтобы я всегда носил теплые носки, не пил спиртного, женился и всегда надевал теплые носки…
Ассистентка.
Ведущий. Ваш отец был булочник.
Кюрман. Знаю.
Ведущий. Хотите еще раз увидеть своего отца?
Включается еще один софит: в тусклый круг света от него входит Ассистент в скособоченной шляпе, ведя за руль велосипед.
Ваш отец был пьяница.
Кюрман. Знаю.
Ведущий. В день вашего семнадцатилетия отец пришел домой с новеньким сверкающим велосипедом. У велосипеда блестело все — и спицы, и руль, и фонарь; у него было четыре передачи и звоночек.
Ассистент звонит в звоночек.
Английский велосипед.
Ассистент опять звонит.
Вы помните этот звоночек?
Ассистент звонит.
Исполнились все ваши желания. Так записано в досье. Вероятно, он купил его в долг. Такого в вашей жизни больше никогда не было: исполнения всех желаний.
Кюрман. Не было.
Ведущий. Хотите еще раз получить в подарок велосипед?
Ассистент. Ханнес…
Ведущий. Отец вас и впрямь любит!
Ассистент. Почему господин Кюрман отворачивается?
Ведущий. Потому что тогда ему вновь было бы семнадцать…
Кюрман