Триптих

Кюрман. Трубка не должна слишком нагреваться.

Антуанетта (вдыхает дым медленно и равномерно). Все мои друзья, — я имею в виду настоящих друзей, — живут так, как вы. (Выдыхает клубы дыма.) Почти все. (Клубы дыма.) В сущности все. (Клубы дыма.) Другие мужчины, знаете ли, просто ужасны; раньше или позже они — почти всегда — перестают понимать женщину.

Кюрман. Разве это правда?

Антуанетта. Ну конечно. (Закашливается.)

Кюрман. Медленно и равномерно.

Антуанетта (курит медленно и равномерно). Если бы у меня не было, например, Клода-Филиппа!

Кюрман. Кто такой Клод-Филипп?

Антуанетта. Мой друг в Париже. Мы живем вместе. Он настоящий друг. Я могу делать, что хочу. Могу приходить и уходить, когда хочу, он всегда относится с пониманием.

Кюрман. А вообще чем он занимается?

Антуанетта. Он танцовщик.

Кюрман. А-а.

Антуанетта. Все другие мужчины, — почти все, — ужасно скучные, даже интеллектуалы. Только останешься с ними наедине, они становятся ручными или же страшно нервничают. И вдруг им больше ничего не приходит в голову — кроме того, что я молодая женщина. Стоит им спросить, чем я занимаюсь, а мне — начать рассказывать о своей работе, как они смотрят только на мои губы. Это ужасно. Стоит оказаться с ними наедине в два часа ночи, как они уже думают Бог знает что, — вы не можете себе представить! — и при этом сами этого боятся. В первую очередь интеллектуалы. (Сосет трубку.) Ну вот, теперь опять погасла.

Кюрман берет у нее трубку, чтобы зажечь.

Я рада, что встретила вас. Знаете, даже очень рада.

Кюрман. Почему?

Антуанетта. У меня нет братьев. (Встает.)

Кюрман. Вы хотите уже уйти?

Антуанетта. Мне тоже завтра работать.

Кюрман. Чем вы занимаетесь?

Антуанетта. Переводами. Ведь я родом из Эльзаса. Клод-Филипп очень мне помогает; он не знает немецкого, но так тонко чувствует язык — невероятно… (Пауза.) Надеюсь, с ним в самом деле ничего не стряслось.

Кюрман (помогает ей надеть накидку). Если я смогу быть вам чем-то полезен…

Антуанетта. Вы очень любезны.

Кюрман берет ее руку в свои.

Ведущий. Стоп! Зачем вы берете ее руку? Вместо того, чтобы стоять перед ней, как брат, руки в карманах. Пускай вы тоже тонко чувствуете язык и все такое, но руки держите в карманах, как брат, беседующий с сестрой.

Кюрман пытается принять такую позу.

Но свободнее! (Выходит на сцену, опять снимает с Антуанетты накидку, встает на место Кюрмана, чтобы показать, как это сделать.) Как звучит последняя реплика?

Антуанетта. У меня нет братьев.

Ведущий. А вы что сказали ей после этого?

Кюрман. Это была не последняя ее реплика.

Ассистентка. «Все мои друзья, — я имею в виду настоящих друзей, друзей на всю жизнь, — гомики. Почти все. В сущности — все».

Ведущий. И что вы ей на это сказали?

Кюрман. Она этого не говорила.

Антуанетта. Я сказала: если бы у меня не было Клода-Филиппа.

Кюрман. Это она говорила, но раньше — мол, в Париже у нее есть настоящий друг, танцовщик. После этого я не могу ей сказать: «Если смогу быть вам чем-то полезен».

Ведущий. Какая у него была последняя реплика?

Ассистентка. Если смогу быть вам чем-то полезен.

Ведущий. А вы ему на это?

Антуанетта. Вы очень любезны.

Ведущий подает ей накидку.

Кюрман. Извините, но тут что-то не вяжется. Если я только сейчас подаю ей накидку, как же мне теперь, когда она так мило держится, сунуть руки в карманы? Попробуйте-ка сами.

Ведущий (берет в руки накидку). Итак, прошу…

Антуанетта. Я рада, что встретила вас. Знаете, даже очень рада.

Ведущий. Дальше.

Антуанетта. У меня нет братьев.

Ведущий. Это мы уже слышали.

Кюрман. Чем вы занимаетесь?

Антуанетта. Переводами.

Ведущий. Нет…

Антуанетта. Ведь я родом из Эльзаса.

Ведущий… Ваша последняя реплика до накидки!

Ассистентка. Клод-Филипп не знает немецкого, но у него есть чувство языка.

Ведущий. А вы что на это говорите?

Кюрман. Ничего. Просто удивляюсь, как это французы, не знающие немецкого, могут иметь чувство языка. Пауза! Признаю, что теперь я мог бы спросить: а что вы переводите?

Антуанетта. Адорно.

Ведущий. Этого не было.

Антуанетта. Потому что он не спросил.

Кюрман. А не спросил потому, что хочу, чтобы она ушла. Я задаюсь вопросом: почему она не осталась в Париже? Правда, это меня не касается. Пауза! А поскольку я молчу, она полагает, будто я думаю о своем юноше.

Антуанетта. Надеюсь, с ним в самом деле ничего не стряслось.

Ведущий. Дальше!

Кюрман. Вы хотите уже уйти?

Антуанетта. Мне тоже надо завтра работать.

Кюрман. Чем вы занимаетесь?

Антуанетта. Переводами.

Ведущий. Ну, сколько можно!

Антуанетта. Я родом из Эльзаса.

Ведущий (опускает руки с накидкой).…Я прошу повторить последнюю реплику перед тем, как Кюрман подает ей накидку и берет ее руки в свои, чего ему делать не следует.

Кюрман. Почему не следует?

Ведущий. Потому что рукопожатие выдает вас с головой.