ТриНити

— Аля, Алька, Альченок, — Сергей покрывал ее тело поцелуями. Шептал что-то страстное и неразборчивое. Мужские руки все настойчивее поднимались вверх под футболкой, исследуя каждый изгиб ее тела, наслаждаясь шелковистостью ее кожи. Аля не выдержала первой, разделась. У Сергея вырвался короткий вздох, который тут же перешел в поцелуй. Губы, шея, плечо, грудь… Он спускался ниже. Проводя языком по ключице, будто пробуя ее на вкус, стараясь запомнить ее ароматом, упиваясь ее нежностью. Аля запустила пальцы ему в волосы, обхватила ногами бедра. Сергей целовал ее, прижимал к себе. Одно движение навстречу, короткий стон, одновременный выдох. Он чуть-чуть покусывал мочку ее уха, прижимаясь всем телом. Ее пальцы запутались в ее волосах, она впилась ногтями в его плечи. Двое вжимались друг в друга так, будто пытались стать одним целым. Хотя в общем-то так и было. Быть вместе. Как можно ближе, как можно дольше. В одном ритме, как тогда на качелях. Ритмичные движения, рывки, вдохи. Вместе дышать, вместе двигаться, быстрее, еще.

Алька выгнулась в экстазе, Сергей прижался к ее груди. Еще одно мгновение, еще секунда и… мир остановился. Все вокруг перестало существовать: только они и их вдох — один на двоих.

Это продолжалось вечность. Или мгновение. Сложно было сказать. Но вот вдох сменился выдохом, и реальность медленно и плавно вернулась в Сережкину спальню.

Они молча смотрели друг на друга. Он аккуратно водил кончиками пальцев по ее скулам, губам. Казалось, прошла целая жизнь с тех пор, как они встретились. Казалось, что все изменилось и никогда не будет прежним. А у Сергея сами собой закрывались глаза. Почти сутки без сна делали свое дело.

Аля приподнялась на локте и нежно, почти по-детски, поцеловала его в щеку:

— Давай спать, любимый.

Сережка молчал, смотрел на нее так, как никто никогда на нее не смотрел, и молчал. Она еще раз поцеловала его. На этот раз в губы. Он выдохнул и крепко прижал ее к себе. А ей и не хотелось освобождаться. Она прильнула к нему всем телом и поудобнее устроилась в его объятьях. Ребята сами не заметили, как уснули.

Часть 2 Глава 8

Алю окружала уже знакомая рыжая вода. «Я снова в океане, — подумала она. — Надо вынырнуть». Попробовала двинуться вперед или вверх, но ничего не вышло. Руки и ноги были обездвижены. Голова? Глаза? Аля с ужасом поняла, что не двигается даже грудь! Она не дышит! Горячая волна откуда-то то с низа живота подкатила прямо к горлу, в висках застучало, крик, который не мог вырваться из груди, камнем застыл где-то под ключицей.

— Что происходит с вашим биониклом? — раздраженный голос донесся откуда-то сверху. — Вы видите показатели? Почему автоматика не регулирует уровень адреналина в крови?

— Она на ручном управлении. С целью фиксации изменений эмоциональных реакций и личностных показателей, — второй голос казался слишком тихим, уставшим, даже измученным.

— Не произносите этого! Вообще никогда! Чтобы никто и никогда не слышал слова «личность» и «бионикл» вместе, — первый голос чеканил слова, вбивая гвозди в крышку гроба. И Алиного, и того, второго, измученного. — Ваш бионикл выдал ошибку. Несколько ошибок подряд. Это не личность, это — брак. Слышите? Сбой настроек, брак, поломка! Она не может больше выполнять свои функции.

— Она — хороший медикус, — уставший голос будто пытался за нее заступиться.

— Она нарушила протокол! Я ей после этого даже р'гхана бы не доверил! — в этом голосе, напротив, сквозила брезгливость, — Мало ли, что ей придет в голову в следующий раз.

Измученный вдохнул, будто собирался что-то сказать, но передумал.

— Расщепление, — первый голос был неумолим. — Я считаю, это справедливо и рационально.

Кто-то совсем рядом резко развернулся и пошел прочь, по-военному чеканя шаг. Оставшийся склонился над Алей. Ей показалось, что она различила голубые волосы и грустные фиолетовые глаза. Их обладатель провел рукой по стеклянной крышке, отделяющей ее и жидкость от остального мира, склонился над ней, кажется, даже прижался лбом к стеклу.

— Бедная моя Тринити. Никому не нужны здесь твои способности принимать решения и сопереживать. Приговорили к расщеплению.

К расщеплению? Ее? Это же смерть?! Это конец! Это… навсегда? Мысли, перекрываемые ужасом, роились в Алиной голове. Крик из-под ключиц почти прорвался к горлу. Нет! Все, что угодно, только не это!

* * *

— Не-ет! — крик все же вырвался. — Только не это, пожалуйста, нет!

— Аля, Алечка, — сильные руки обхватили ее, обняли.

Первым делом Аля поняла, что может дышать. И двигаться. Она сидит на диване, а рядом Сережка, обнимает ее, гладит по волосам.

— Это был просто сон, слышишь? — он неотрывно смотрел на нее, пытаясь понять, что происходит. — Просто сон, он кончился. Слышишь?

Раздался стук в дверь.

— У вас все в порядке? — мама заглянула в приоткрытую щелку, тут же ойкнула и закрыла дверь.

Алька посмотрела на Серегу и себя. Блин, они совершенно голые сидят на диване, а она еще и орет. И вот это все увидела мама.

— Какой кошмар! — Аля натянула на себя одеяло.