Тринадцатый странник

Из темного нутра денников пахнуло сухой соломой, землей, лошадьми. Я любила этот запах. В самом конце, за стойлами, было пустое пространство, отгороженное деревянной перегородкой. Здесь висели упряжи и лежали тюки соломы. И за ними, скрытая от посторонних глаз, — лестница, уводящая в маленькую комнатку под низкой треугольной крышей. Мансарда, в которой когда-то жил конюх. Сейчас новый конюший располагался в отдельном комфортабельном домике, а прежний предпочитал оставаться здесь, вместе со своими лошадками. Помню, я любила забираться на эту мансарду и сидеть на поперечной балке, болтая ногами и грызя яблоко.

Сейчас здесь было пыльно. В углах плелась паутина, а под крышей, похоже, свила гнездо птица и тихо курлыкала, поглядывая на меня сверху. Я свернулась на ворохе соломы, каких-то тряпок и забытого одеяла. Подтянула колени к груди, закрыла глаза. Боги! Чувствовала я себя просто ужасно. Тело сгорало в огне, оно ныло и требовало хоть прикосновения, хоть чего-нибудь! Неосознанно засунула ладонь между ног и вздрогнула от ощущения. Стон, больше похожий на всхлип, сорвался с губ.

— Диана! — сильные руки прижали меня к восхитительному мужскому телу, и я застонала уже в голос.

Ян. Взъерошенный, злой.

— Черт! Что с тобой? Тебе нужен врач! Ты вся горишь…

— Я подыхаю, — коротко выдохнула, уставившись на его губы. Какие у него губы… Четко очерченные, твердые, чувственные… Боги…

— Я позову Иона, — Ян вскочил на ноги, и я вцепилась в его руку.

Неосознанно. Подчиняясь инстинкту. Облизала губы, встала на колени, глядя на него снизу вверх. Хотелось просто содрать с себя платье и прижаться к ногам Яна. Боги… что я делаю?

Отпрянула, закрыла лицо ладонями.

— Диана…

Какой же у него голос. Меня эта хрипотца сведет в могилу. Прямо сейчас.

— Уходи. Уйди!

Он присел рядом на корточки, тронул мой лоб. Я дернулась и снова застонала.

— Он дал тебе что-то?

— Нарисовал… — сквозь зубы выдавила я.

— У тебя жар. Я принесу воды…

— Не уходи! — вцепилась в его ладонь. Отбросила. — Нет. Уйди! Сейчас же! — Всхлипнула и отползла от него подальше, не задумываясь, как при этом выгляжу. Просто пытаясь забиться туда, где не будет запаха его кожи, что сводит меня с ума.

Ян выругался, я снова застонала. Подышала. Надо отвлечься. Как-то…

— Ты устроил пожар?

— Люстра упала, — равнодушно ответил он. Ян сидел на корточках, в трех шагах от меня, глаза его стали совсем темными в наступающих сумерках.

— Это был раритет, — сквозь зубы процедила я.

— Я заметил. Наверное, поэтому и свалилась. От старости.

Я издала невнятный смешок и все-таки посмотрела на него. Зря.

— Какое непочтительное отношение к древности, — пробормотала, пытаясь снова отвернуться.

— Диана, — он беспокойно взъерошил волосы. Таким сексуальным жестом, что низ моего живота прострелило молнией.

Я снова зашипела.

Ян вскочил на ноги.

— Все, я иду за Ионом.

— Он не поможет!

Ян вдруг метнулся ко мне и зажал рот ладонью.

— Тихо. Сюда идут. Ни звука.

Я застыла. Сердце колотилось так, что я чувствовала его в горле. В животе. Ниже… Все мои ощущения сосредоточились на его ладони, на его теле, что прижимало меня к соломе, на дыхании.

Услышала голоса внизу, топот сапог.

— … все посмотрел? Я наверх…

Шаги на лестнице. Ну, вот и все… Кто-то из стражей, и уже через пять минут меня вернут Ландару.

Лестницу мне видно не было, а пошевелиться я боялась. Надо бы выползти из-под тела Яна, так хоть будет шанс, что мое наказание меня не убьет… Но я так и осталась лежать.

Шаги. Шуршание. Страж топтался в нескольких шагах от нас, я видела край его куртки, бедро…

— Здесь чисто, — крикнул он тому, кто внизу. — Только мышами воняет до ужаса! Надо осмотреть третий квадрат, она не могла уйти далеко.

— Серж сказал, что ворота открыты. Могла и выйти в лес. Она ведь всегда была взбалмошной, сам знаешь…

Голоса удалялись, становясь все глуше. Когда стихли окончательно, Ян убрал ладонь с моего лица, откатился.

— Ну вот и все, — хмыкнул он. — Небольшая иллюзия. Я ведь говорил, что нас не увидят… Диана?

Он поднялся и встал у маленького круглого окошка, на котором вил свою сеть суетливый паук. Последние лучи света лились из него бледно-желтым потоком, растворяясь в надвигающихся сумерках. Но, черт возьми, я прекрасно вижу и в темноте. И отсутствие яркого света не мешало мне рассмотреть упавшую на лоб Яна прядь. Мышцы, натягивающие тонкое полотно рубашки. Тело — такое твердое, сильное, восхитительное. Я облизнулась по-кошачьи, встала на четвереньки. Скользнула к нему, выгибая спину. Глаза Яна стали еще темнее, зрачок затопил радужку. Коротко и рвано вздохнув, он настороженно следил за моими движениями.

— Что именно он на тебе нарисовал? — резко спросил он. — Что?

— Не знаю, — я не говорила. Я мурчала. Звала. Требовала. Его. — Не важно — что… Важно, как оно действует.

— И как? — Ян сцепил руки за спиной, словно опасаясь, что не справится с собой.

— Ты разве не видишь? — Еще одно скольжение.

Он выругался — зло и нецензурно.

— Тварь, — процедил, не спуская с меня взгляда.

Я понимала, кого он проклинает в этот момент.

— Зачем? Господи, зачем делать это с тобой?