Тринадцатый наследник

Получив карт-бланш, герой начал издеваться дальше уже без опаски. По его знаку в комнату ввалилась толпа портных с грудой одежды.

— Выбирайте, ваша светлость, — засуетился вокруг юноши главный портной, давая знак своим помощникам продемонстрировать его творения. — Здесь у нас камзолы самых современных фасонов на все случаи жизни: для светского раута, для охоты, повседневный вариант. Все по вашим меркам скроено. Сидеть будет как влитое.

— Это кто и когда мерки с меня снять успел? — удивился Иван.

— Мы с гробовщиком, пока вы без сознания в постельке лежали, — обрадовал его портной. — Очень гробовых дел мастер потом расстроился, когда вы в себя пришли. Уж больно гробик он симпатичный выстругал, всю душу в него вложил, и такой облом. Да и мой траурный камзол теперь не при делах оказался…

Схлопотав от Варгула подзатыльник, портной понял, что воспоминания здесь не приветствуются, и поспешил заткнуться.

— Надо же, все предусмотрел, — усмехнулся Иван, укоризненно глядя на Варгула.

— Извини, Ирван, но у меня работа такая: на десять ходов вперед все просчитывать приходится.

— Извиняю.

Иван выбрал самый скромный, на его взгляд, повседневный костюм, который должен был хоть чуть-чуть нейтрализовать его напудренную физиономию, но и он на юноше выглядел довольно вызывающе. Лацканы и борта пошитого из дорогого черного бархата камзола были украшены чисто женскими кружевами, а в сочетании с роскошным жабо обладатель этого великолепного наряда любого представителя сексуальных меньшинств должен был просто-напросто сразить наповал. Даже сапоги из оленьей кожи какие-то умники догадались снабдить элегантными голубыми бантиками. А в довершение композиции Варгул изловчился нацепить на уши своего императора пару клипс, на шею — кучу золотых цепочек и кулонов, после чего начал напяливать на пальцы друга перстни. Операция протекала вполне успешно. Перстни с крупными бриллиантами, изумрудами и рубинами, которым гранильщики придали вид островерхих пирамид, легко садились на свои места, пока дело не дошло до безымянного пальца правой руки, уже занятое невидимым для посторонних глаз колечком папы Ирвана. Дракончик тут же проявился в воздухе, проснулся, возмутился и чуть не цапнул героя за руку, чтобы намекнуть, что место уже занято. Варгул не настаивал. Убедившись, что его правильно поняли, дракончик опять свернулся в колечко и заснул. Иван на эти мелочи внимания не обращал, ему хватило общей панорамы. Он с ужасом смотрел в зеркало, из которого на него взирала незнакомая напомаженная физиономия.

— Меня сейчас стошнит, — простонал он, прикрывая глаза. — Сам не пойму теперь — я баба или мужик?

— Мужик, шеф, мужик, — успокоил его Варгул. — Видишь, на спине камзола даже петельки для оружия предусмотрены. Да ежели у тебя из-за спины меч торчать будет, кто посмеет усомниться?

— Так, Варгул, ну-ка честно скажи: все городские эльфы и полуэльфы голубые?

— В смысле как — голубые? Я тебя не понимаю, шеф. Что значит «голубые»?

Собственное отражение в зеркале так расстроило Ивана, что он, не стесняясь дам, прямым текстом пояснил, какой смысл вкладывается в понятие «голубые» в его мире.

Транька и Златовласка заинтересованно ухнули, а Варгул, поморщившись, лишь озадаченно почесал в затылке.

— Н-да-с… ну и мирок подобрал для тебя Иштар. — Варгул на мгновение задумался и все-таки признался: — Здесь в принципе тоже этого добра хватает, и даже среди эльфов уроды попадаются. Но редко. Нет, шеф, нормальные они. Просто без леса своего от скуки дурью маются, вот и подводят себе глазки, друг перед другом нарядами хвастаются.

— Тогда какого хрена! — разъярился Иван и так грохнул кулаком по столу, что зеркало подпрыгнуло. — Чистой воды сюда, быстро!

Золотые цепи и клипсы грохнулись об пол. Взялся было и за перстни, но Варгул взмолился:

— Шеф, не надо! Если ручку в кулачок сжать…

Иван крепко стиснул руку в кулак, и перстни, слившись воедино, превратились в золотой кастет с острыми драгоценными шипами. Только теперь парень понял, зачем ювелиры сделали такую странную огранку.

— Ладно, пусть будет так.

Оставив в покое перстни, юноша решительно сорвал с сапог голубые ленточки и взялся за камзол. Жабо и кружевные оборочки затрещали под мощными руками Ивана и полетели вслед за драгоценными побрякушками на пол. Главный портной при виде такого издевательства над своим творением схватился за сердце.

— Брысь отсюда! — сверкнул на него глазами Иван. — И помощников своих с собой забирай.