Тринадцатый Койот (ЛП)

Он видел все это своими глазами и все еще не хотел в это верить. Но это было так, ясно, холодно и реально. Это вселило в него страх, подобного которому он не испытывал с тех пор, как был маршалом на Территории Индии, где вероятность гибели представителей закона была выше, чем в любом другом месте страны. Он с аппетитом поел вареной баранины и тушеной печени, чувствуя усталость, но не желая признавать, что, возможно, в нем осталось не так уж много вкусной еды. Это было нечто большее, чем страх перед этими Койотами, который рос внутри него. Он старел. Сейчас ему за сорок, его волосы почти полностью поседели и поредели на макушке, его тело смягчилось там, где когда-то были твердые мышцы. Пиво, которым он когда-то наслаждался, теперь заставляло его желудок скручиваться, а когда он плохо спал ночью, утром ему было очень больно. Хуже всего было то, что у него не было семьи. Его родители давно умерли, как и его младшая сестра, все умерли от той или иной болезни. У него было несколько кузенов на юге, с которыми он давно потерял связь, но это уже вряд ли считалось родственниками. А что касается создания собственной семьи, то после Калдонии он сомневался, что у него когда-нибудь будет то, что большинство мужчин считают само собой разумеющимся.

Было странно думать о тех днях с его женой, о самых счастливых днях его жизни, казавшихся каким-то забавным сном теперь, когда она пролежала в земле десятки лет. Двадцать лет в это Рождество. Чертовски много времени для мужчины, чтобы ехать в одиночку. Воспоминания выгнали его из Лонели Белл, штат Техас. Отсутствие Калдонии что-то разорвало в нем. Он чувствовал, что потерял не только любовь, но и способность любить. Там, где когда-то он был романтиком, ухаживая за своей возлюбленной своими собственными попытками поэзии, теперь он не мог думать ни о чем столь второсортном. Он не был смущен тем, что тогда был таким приторным. Он был молод. Молодежь может наслаждаться такой фантазией. Но даже если бы он захотел быть таким с кем-то новым, он чувствовал, что окажется неспособным. Та его часть, которая собирала полевые цветы и бренчала на двухструнной гитаре, исчезла. Влюбленный Генри тоже был похоронен в могиле Калдонии, оставив после себя только бледный, серый призрак Рассела. Теперь не было любви, только закон. В этой жизни нет справедливости, но, надеюсь, справедливость чаще всего бывает несправедливой.

Он подумал о вспыльчивой маленькой рыжеволосой девушке, которая пришла на станцию. Будет ли справедливость справедлива для ее родственников? Делия Ван Вракен была полна жизни и энергии. В этом не было никаких сомнений. Рассел знал, какая ярость бушевала в ее сердце, и ему было больно думать о том, что такая юная девушка переживает такую внутреннюю гниль. Даже если бы она написала свою месть в оружейном дыму, Делия никогда бы не очистила свою душу от разложения. Никакая месть не может вернуть мертвых, и она не может воскресить счастье, которое у вас когда-то было с теми близкими, которые теперь ушли. После такой трагедии, как эта, каждое хорошее воспоминание становится душевной болью, препятствием для вашей способности пережить еще один день. Как и Рассел, Делия навсегда останется преступным сердцем, вечно жаждущим силы, чтобы размышлять без страха никогда не вернуться к радости.

После ужина Рассел вернулся в участок, размышляя о том, что будет дальше, каким должен быть его следующий шаг. Как он мог подготовиться к тому, что не могло быть полностью понято? Он собрал отряд, и со временем наберет еще больше. Этот сумасшедший солдат Браззо даже настоял на том, чтобы спать в тюрьме с открытой дверью в свою камеру, чтобы он мог быть “наготове”, если Койоты въедут в город ночью. У Рассела было всего несколько сильных собственников, но он не мог гарантировать обращение за помощью к другим руководящим органам. Было неэтично привлекать сотрудников правоохранительных органов из других районов для охраны маленького городка, основываясь на интуиции.

Но Койоты вернутся сюда. Все инстинкты маршала Рассела подсказывали ему это. Все истории, которые он слышал, только подливали масла в огонь. Если бы он сидел и ждал, он мог бы пригласить смерть на Холм Надежды, грубую, покрытую запекшейся кровью и безжалостную; но если бы он вывел свой отряд на охоту за Койотами, они оставили бы город без охраны, и тогда эта смерть могла бы быть всеобъемлющей, великим уничтожением, которое уменьшило бы эта земля превратилась в скелеты и пепел.