Тринадцатый Койот (ЛП)

“У этих сенокосилок достаточно проблем и без того, чтобы ты убивал их скот, понимаешь? Теперь я прихожу к тебе как брат. Было бы обидно, если бы нам пришлось решать это путем боя. Ты покинешь эту ферму, и я расскажу тебе о лучшем месте”.

Главарь уставился на Бирна, его зубы больше не скалились. Он сделал знак другим волкам, и они бросились обратно в чащу, из которой пришли, но вожак остался, выжидая.

“Идите на запад через те холмы и через каньон. Следуйте по следу фургона на некотором расстоянии. Там находится город под названием Баттлкрик, названный так потому, что он находится рядом с родником. Вам не нужно будет идти в город, чтобы насладиться этой водой. Лучше вам этого не делать, потому что они нанимают охотников на волков, которые застрелят вас насмерть и снимут с вас шкуру ради мехов. Вы прячетесь в низких пещерах на склоне горы и устраиваете там свое логово. Местность изобилует дикими ослами и другими хищниками, подходящими в качестве добычи, так что ваши желудки останутся полными, и летом вы не будете испытывать жажды.”

Волк встретился взглядом с Бирном. Между ними горела честность, неведомая человеку. Благородный лупицинус, Бирн говорил только правду, когда дело касалось других собак, и поскольку он ходил на двух ногах, но при этом общался с ними так, как будто он был одним из них, они считали его выше. Его не всегда встречали с повиновением, но всегда с уважением. Когда вожак стаи повернулся, чтобы уйти, Бирн вытащил полоску жира из своей кожаной сумки и бросил ее в сторону волка. Вожак стаи поймал полоску в воздухе и поспешил прочь, пережевывая это предложение мира.

* * *

Набив карманы монетами, Бирн на следующее утро поехал обратно в деревню. Он напоил и накормил Бо и поставил лошадь в конюшню за пансионом. Он принес в свою комнату седло, винчестер и флягу и поел в столовой со старой девой и парой старателей. Женщина говорила о политике, которой Бирн не интересовался, и продолжала называть его мистером Лютером, используя его имя вместо фамилии. Он не стал поправлять ее. Когда наступил вечер, он направился в танцевальный зал, один из немногих источников развлечений, которые мог предложить Стилбранч, и заплатил свои семьдесят пять центов за вход.

Оркестр состоял из тощего пианиста и карлика, играющего на мандолине и постукивающего ботинками по маленьким тарелкам-тамбуринам. Пианино было не совсем настроено, но музыка вызывала у посетителей веселое настроение. Некоторые местные жители играли в домино, другие играли в карты. Бирн наклонился под фонарем и свернул сигарету, затем открыл спичечный коробок. Сквозь дым он разглядел гибкую девушку из танцевального зала. Длинные, желтые локоны волос падали на ее обнаженные плечи. На ней была яркая юбка с оборками и еще более яркая нижняя юбка, которая едва доходила ей до колен, и пара лайковых сапожек. Он потянул носом воздух. От девушки сладко пахло Флоридской водой, нотки лаванды и корня ириса поднимались от ее кремовой плоти, как пар. Сама ее молодость заставляла сердце Бирна болеть, но ее красота заставляла его разрываться.

“Угостишь девушку выпивкой, ковбой?”

Бирн хихикнул. “Я еще даже себе не купил. ”Сядь, я бы предпочел купить танец".

— Для этого достаточно времени. Есть имя?”

“Лютер”.

“Откуда ты родом? Калифорния?”

Он выпустил клуб дыма. “Как тебя зовут, девочка?”

Она подняла голову, и свет лампы упал на ее глаза, зеленые, как Рождество.

“Скорбь”, - сказала она.

“Ну, теперь. В таком случае, может быть, тебе все-таки нужно выпить.”

Они подошли к бару, и Бирн заказал два стакана виски.

“И не давайте ей просто воды без сахара”, - сказал он бармену. “Я не заплачу за это ни цента”.

Бармен откупорил бутылку, налил и ушел. Скорбь приподняла свой бокал в тосте, и они чокнулись бокалами. Она залпом выпила виски так же грубо, как моряк.

“Так что привело тебя в Стилбранч?” — спросила она.

“Я иду туда, где есть работа”.

“А твое призвание?”

“Я волк”.

Скорбь застенчиво улыбнулась. “Судя по этим усам, я подумала, что ты сам можешь быть волком. У нас есть домашний парикмахер, если тебе нужен уход.”

“Их нельзя резать”.

Она приподняла бровь. “Я полагаю, ты очень к ним привязан".

Он нежно взял ее за руку и поднес к своим бакенбардам. Она погладила волосы кончиками пальцев.

“Господи”, - сказала она. “Это усы или металлическая стружка? Я чувствовала более мягкие колючие кусты, Лютер.”

Ему нравилось, когда она произносила его имя. Девушка хорошо справилась со своей работой. Он всегда предпочитал девушек из танцзала шлюхам. Грязные голубки борделей служили своей цели, но не составляли такой хорошей компании, как дамы из салуна. Они были там только для того, чтобы танцевать, петь и заставлять мужчин чувствовать себя желанными гостями, и они зарабатывали на этом хорошие деньги, часто больше, чем продавали бы свое тело, и любой мужчина, который хотел сохранить свою репутацию, относился к ним прилично. Как и любой уставший от дороги гонщик, Бирн считал, что их присутствие стоит каждой унции монеты.

“Как насчет того, чтобы потанцевать?” он спросил.