Тринадцатый IX

— Причина конфликта ясна, но природа ваших сил мне непонятна, Макар Романович, — сказал Лев Борисович и осмотрелся.

Он поднялся и подошёл к шкафу. Снял с петель полку, которая пустовала, а затем сам попробовал сломать. Ничего не вышло.

— Вот, сломайте доску, — попросил Макара генерал. — Всё равно этот шкаф давно пора заменить.

Макар кивнул и ловким движением сломал полку пополам. Для друга это было так просто, словно перед ним была не полка, а зубочистка.

— Сила у вас определённо есть, — сказал Лев Борисович, пытаясь скрыть удивление после демонстрации.

А я вот догадывался, откуда ноги растут… Видимо, мутация за мгновение смерти повлияла не только на внешний вид парня. И если о скрытии чешуи на лице я позаботился, то контролировать недюжинную силу ему придётся самому.

— Так, вы меня отчислите? — жалобно спросил Макар, выпучив глаза.

Его актёрские навыки никуда не делись.

— Сперва переговорю с потерпевшими, потом приму решение, — строго ответил генерал.

Уловки Макара на него не подействовали.

— Ждите здесь, я скоро вернусь, — велел генерал и вышел из своего кабинета.

Но стоило двери закрыться, как Иван Фёдорович рассмеялся.

— Что смешного? — не понял Макар.

— Макар, ты даже Алексея Дмитриевича переплюнул! Он в первый день обучения сломал всего одну челюсть. А Лев Борисович ещё возмущался, что от Алмазова одни проблемы, вот ты ему в пять раз больше геморроя подкинул!

— М-да, всё познаётся в сравнении, — констатировал я.

— Ну, я же, правда, не специально, — пожал плечами Макар.

— Знаю. Дождёмся Льва Борисовича, а потом решим, что делать дальше. Навряд ли он тебя отчислит.

— Если не отчислит, то в спортивную секцию точно запишет, — усмехнулся куратор.

— Иван Фёдорович, вас веселит угроза отчисления Макара? — серьёзно спросил я.

— Нет, — куратор прокашлялся и принял серьёзный вид. — Просто сам случай, как из анекдота, понимаете…

— Понимаю. И это было бы смешно, не будь реально, — ответил я Ивану Фёдоровичу и обратился к Макару. — Тебе придётся держать в узде свои способности. Учись выходить из споров без драк. В этом тоже есть особый талант.

Даже у меня не всегда так получается, но у Макара просто нет выбора, если он не хочет калечить всех вокруг.

Лев Борисович вернулся через полчаса. Вид у него был крайне напряжённый.

— Алексей Дмитриевич, — начал он, присаживаясь за стол, — я поговорил с кадетами лично, и с их родителями по телефону. Все они согласились на принесение извинений и компенсацию морального вреда.

— Сколько? — сразу спросил я.

— Учитывая, кто вы, они просили по миллиону. Видимо, сговорились ещё до того, как я пришёл в кабинет. Но я обосновал, что кадеты первыми начали конфликт, и снизил до десяти тысяч.

— Нехилая разница, — повёл бровью я. — Хорошо, давайте номера телефонов родителей. Я передам своему финансисту, она разберётся.

— Пришлю в сообщении. И раз вы согласны, то Макар может пройти в кабинет целителя и извиниться перед ребятами.

— А это обязательно? Конечно, я переборщил с переломами, но они получили за свои слова по заслугам, — тяжёлым тоном спросил Макар.

Редко я его видел настолько серьёзным.

— Да, если вы, Макар Романович, желаете остаться учиться в нашем заведении.

Макар молчал, стиснув зубы. А на скулах заиграли желваки. И я прекрасно понимал его, потому что сам бы нашёл другой выход, но не стал бы извиняться перед теми, кто оскорблял моих близких людей.

— Макар извинится. Но позвольте нам поговорить наедине в коридоре, — попросил я генерала.

Он кивнул и добавил:

— У вас есть пять минут, у меня время поджимает.

— Хорошо, — ответил я и поднялся.

А Макар ошарашенно посмотрел на меня.

Мы с ним вышли в коридор, и друг сразу сказал, скрестив руки на груди:

— Я не собираюсь перед ними извиняться!

— Ты сейчас похож на обиженного ребёнка, — ответил я. — Нужно быть умнее. Тебе сказали извиниться, но не давали указаний, как это сделать. Понимаешь, о чём я?

Макара осенило:

— То-очно! Ты прав.

На лице друга растянулась хитрая улыбка.

Через пару минут вышел генерал и сопроводил нас до кабинета лекаря. Там сидели пятеро парней с гипсом: у кого на руке, у кого на ноге. Но с навыками местного лекаря эти травмы заживут за неделю.

Парни молча смотрели на нас, а на лицах были ехидные улыбки. Правда, ровно до того момента, пока они не столкнулись с моим взглядом. Я ещё в прошлой жизни освоил этот навык. Смотреть так, чтобы у любого пропало желание смеяться. А подростков взгляд исподлобья и вовсе заставлял бояться.

— Макар Романович, говорите, мы ждём, — поторопил генерал.

Мой друг сделал шаг вперёд и начал:

— В общем, ребята, я был не прав, что нанёс вам сильные увечья. Извиняюсь за это, но не за свои действия по отстаиванию чести новой семьи.

Я слегка ухмыльнулся. Генерал помотал головой, поняв, кто надоумил Макара сказать именно так. Но…

— Есть ещё претензии к князю Воронцову или к Макару Призрачному?

Парни синхронно замотали головами. И молодцы. Лучше им не враждовать с сильным родом.