Тринадцатый двор

Обязанности ночного сторожа оказались несложными.

Миша остался на свою первую рабочую смену.

Глава 19 Сон Гамаюна

1

Это были очередные поминки по коту Лукьяну. Дело в том, что «старик Огоньков» ходил ко всем в гости. Его любили, кормили, у кого-то кот задерживался на ночь. Мнительные хозяева тотчас принимались оплакивать любимца и поминать его светлую мохнатую личность вместе с неравнодушными людьми, почитавшими «покойного». Собирались на разных квартирах, говорились речи, выступал Адушкин со своей неизменной: «Мы вспомним всех…». Постепенно поминки превращались в диспут.

Вот и на этот раз «помянуть» собрались, кроме хозяев, — Истуканов, Адушкин, Гамаюн и Гаврилов со своими жиличками Валей и Галей. Происходило мероприятие на квартире у Гаврилова.

— Я — коммунист, — сказал Истуканов, — а вождей наших ненавижу за то, что они имея всю власть в своих руках, распустили народ и развалили страну. Ленин в двадцать втором году обещал покончить с религией и обманул.

— Правильно говоришь, Виленович, — поддержал Адушкин. — Главные враги человечества, — это верующие в Бога и, конечно, капиталисты всех мастей. Вот ношу с собой Библию, читаю разделы про Иисуса Христа, пытаюсь вникнуть, понять, что там на самом деле произошло, в то стародавнее время. Сам я, как ты знаешь, бывший прокурор и недоумеваю. Если правда то, что в этой книге написано, тогда каких ещё улик евреям было нужно? Тут чёрным по белому в разделе Евангелие от Марка написано, что при свидетелях, среди бела дня, он угробил стадо свиней. Что это? Хулиганка? Нет, чистая шестьдесят девятая. Вредительство. Бесспорно, эти свиньи государственными были, и он нанёс урон в особо крупном размере. В том стаде две тысячи голов было. Каждая свинья, беру по минимуму, пусть килограммов по сто пятьдесят. Это я по минимуму, потому что знаю, что забивали у нас свиней и по два, и по три центнера. Сто пятьдесят помножить на две тысячи, сколько ж это будет? Что-то сразу и не соображу. Постой, сделаем так. Умножим триста на тысячу, будет полегче. Триста на тысячу, — это будет… Это будет…

— Будет триста тысяч, — подсказал Гаврилов.