Тринадцатый день

- Ну, почему вы так считаете? Если она закрылась в себе, то как я смогу достучатся в ее сердце? Она меня не знает.

- Если тебя допустят к ней под моим именем, то расскажи о моей любви. Спой, читай ей стихи, те, что ты мне читал, рассказывай ей смешные и грустные истории все на что способен. Она должна ответить мне окончательно ДА или НЕТ.

- А если и мне не откроют даже ворот?

- Сядь рядом и кричи ее имя. Неужели ее сердце так запечатано скорбью?- и герцог в отчаянии ударил ладонью по скамье.

- Вероятно мне все же придется вернуться ни с чем. - Пробурчала тихо под нос Янина.

- Иди, мой мальчик, и вернись с победой. Я в тебя верю.

Янина встала и, пройдя немного, обернулась. Орсино поставив локти на стол, охватил ладонями лицо.

- Мой бедный герцог! - Вздохнула и побежала собираться в путь.

Около конюшни ее ждал Валентино с уже взнузданной лошадью. Подсадив в седло, сам вскочил на другую и они двинулись к замку графини. Пока ехали, тот рассказывал о своих частых туда визитах и как его там не принимали. Янина слушала его и осматривала окрестности. Кругом, на сколько хватало глаз, росли оливковые деревья и раскинулись виноградные плантации, которые плавно поднимались на холмы. Меду ними на зеленых лугах паслись отары овец и коз. Слышались людские голоса и даже песни. То работали наемные рабочие и арендаторы. Сердце бы радовалось, смотреть на эти зеленые холмы, синее небо над головой, белые, как лебединый пух, облака, только на душе было пасмурно. Герцог любит другую.

Солнце начало припекать, когда показался за поворотом холма прекрасный замок. Он отличался от замка герцога, в нем было мало углов, они были по-женски сглажены. И эту округлость им придавали несколько башен, стоявших по кругу замка. Они поднимались ввысь и своими белокаменными боками показывали силу и хрупкость одновременно, как и каждая женская особь.

Перед ними дорога перешла в булыжную, присыпанную белым песком, и поэтому шаги лошади были едва слышны.

- Что это? – Прислушалась Янина, склонившись в сторону. - Как тихо ступают копыта.

- Да! - Засмеялся весело ее спутник. - Ты правильно понял, малец. Она и тут велела сделать так, чтобы ее не тревожил стук копыт.

- А неужели все ей слышно? Она разве смотрит, кто приехал?

- Конечно. - Хмыкнул Валентино. - А как бы приказывала, кого пускать, а кого нет. Продуманная дамочка. - И зло сплюнул.

Янина подняла голову и начала осматривать окна на высоких башнях. Они были разными, но больше узкими арочными.

- Интересно. - подумала Янина. - А сейчас она тоже смотрит в одно из них? И откроют ли нам двери?

Подъехав к воротам, слезли с коней, и Валентино постучал кольцом, что вделано в небольшую дверь.

ЗАМОК ОЛИВИИ.

- Еще одно сокровище герцога явилось! - фыркнула Мария, камеристка графини, завидя молодого пажа рядом с посланцем Валентино. - Придется сообщить графине. А может, ты пойдешь, Фесто? – обратилась к шуту, что стоял рядом и с любопытством рассматривал нового секретаря герцога. Весть эта быстро распространилась по провинции.

- А что? – Хмыкнул тот. - Пойду и доложу. Может графине захочется увидеть того, кто удивил ее своими строками в герцогском письме.

Мария облегченно вздохнула и ушла по своим делам. Шут быстренько помчался в гостиную, где Оливия обсуждала с управляющим Мальволио свои дела.

- Как поживаете, графиня? – Склонился он перед нею в шутовском поклоне и его колпак с бубенчиками на нем мелко зазвенели.

- Кто пустил сюда этого дурака? – Махнула рукой в его сторону.

- От дурака слышу! - Откликнулся тот, поклонившись еще ниже. И бубенчики вновь звякнули.

- И почему же я дура, в твоем случае? – Удивилась Оливия и даже присела в свое полукресло.

- Да потому, что все убиваетесь по брату, заточив себя в замке, как прекрасная принцесса.

- Да ты прав, мой дурачок. Но моя скорбь сильней меня.

- Вот поэтому, я и говорю, что вы дурра.

- Да как ты смеешь, порочить мою тоску по брату и еще называть меня за это дурой! – Вскочила она.

- О, моя Мадонна, позвольте вам все объяснить! - Склонился перед ней Фесто и потянул за руку, принуждая садиться.

- Вы же верите, что светлая душа вашего брата в раю?

Та кивнула.

- Так вот. Если она там, то Бог любит его. И значит надо тому радоваться, а вы печалитесь. Так?

Оливия уставилась с удивлением на шута. Потом до нее стали доходить его слова.

- Так оно и есть! - Прошептала она.

- И вот теперь, кто из нас дурак? Вы не верите, плачете и скорбите за его душу в раю? А я, призывая вас радоваться по такому случаю, оказываюсь в дураках.

- А ведь он прав, да, Мальволио? – Повернулась она к управляющему, стоящему поодаль и наблюдающего сию странную картину.

- Ой! - Вздохнул он, - И кому вы верите? Он еще тот словоблуд. И вы прощаете ему всё его бесстыдство и оскорбления?

- Ах, мой друг! - Засмеялась графиня. - Ведь он только пошутил, назвав меня дурой. И я ему прощаю сей грех. Зато дал повод задуматься над его словами. Есть в них какой-то тайный смысл. Так, Фесто?

- Что вы, дочь моя! - Поскромничал шут, склонив голову. - А хотя…наверно есть.

- И какой? – Удивилась та.