Тринадцатый череп

– Нет, а он – хороший парень, – обратился Хиз к Тоту, когда Гиант исчез из комнаты. – Точно тебе сгодится, если будешь с ним правильно работать.

– Слушай, Хиз, меня сейчас этот щенок меньше всего интересует, – устало ответил Тот. – Давай про Шизла поговорим. Я ни о чем больше думать не могу. Куда ты его дел? У меня все сердце кровью облилось.

– А дел я его туда, где у него будет время подумать над своим плохим поведением, – с довольным видом рассуждал Хиз. – Что ты о нем так печешься, я не пойму? Он же дал понять, что тебя он ненавидит не меньше, чем меня.

– Что так пекусь?! Вообще-то он мой родной брат! – искренне возмутился Тот. – А то, что он нас возненавидел, ну, так, может, в чем-то мы были к нему невнимательны или пренебрежительны. Это вообще бред какой-то ему в голову втемяшился. Недоразумение! Я не знаю, как такое получилось!

– А я знаю, Тот! К сожалению, знаю, – с некоторой грустью ответил Хиз и присел почему-то прям на пол, после чего Тот тоже сел напротив. – Собственно, смотри, какая между вами разница. Я же тебя доставал и глумился над тобой издевками не меньше, чем над ним. Я тебя лишил твоей бабенки, когда понял, что она тебе мешает желать развиваться дальше и работать над важными задачами. Я знаю, Тот, какие я тебе страдания причинил. Шизлу же я таких мук и близко не организовал. Но ты меня не начал рассматривать как источник и рассадник зла. А он начал… и тебя заодно. Добрее его ты, что ли, Тот… Может быть, только поэтому я и выбрал тебя.

– Ну, так, может, для него муки униженного самолюбия и были настолько же тяжкими, как для меня потеря любви и надежды… Хиз, что ты собираешься с ним сделать? Ну, постарайся его понять, прояви жалость и снисхождение… Я с ним поработаю потом, и мы вырулим на позитивные рельсы, обещаю.

– Ну, хватит за него заступаться! Даже если его муки и были столь же сильными, как твои… Ты-то не стал считать, что я – источник зла, – жестко отрезал Хиз. – К нему-то я почему должен быть снисходителен? Тот, ты же на своей шкуре знаешь, что я обычно безжалостен к своим слугам. А если меня рассматривают как Дьявола, я становлюсь безжалостным втройне. Потому что больше всего Дьявол не любит, когда им пытаются управлять. А Шизл твой именно этого добивался, пытаясь заполучить то, что я ему не захотел дать, и поменять тем самым свою роль, которую я для него отвел.

– Стоит ли принимать особенно ожесточенные меры просто из-за того, что я в подобной ситуации не накосячил, а Шизл накосячил? – не унимался Тот, пытаясь высосать аргументы в защиту из всего, из чего только можно. – Мы оба не одинаковы. У каждого свои заморочки и поступки, и действия каждого из нас можно понять, если захотеть понять. Получается, если бы я тоже озлобился, поскользнулся и накосячил, ты бы не думал сейчас о максимально жестком наказании для Шизла?

– Да нет, Тот, не получается… Не заговаривай мне зубы! Не имей такой привычки! Тут не только в этом дело! Тут еще и дело в склонности зацикливаться и поддаваться одержимости различного рода. Если это имеет место быть, то существо становится бесполезным для меня, поскольку перестает развиваться. Одержимость ограничивает и останавливает рост. Когда все твои мысли капитально зациклились только на твоей Юзиж и любви, мне пришлось тебя сильно наказать и стереть ее с лица Земли. Сейчас зациклился Шизл на своих амбициях и зависти. Он сожрал сам себя своей страстью и желанием получить знания, а с ними власть над прошлым, настоящим и будущим. И Шизл тоже, как и ты когда-то, перестал развиваться – одержимость мешала видеть что-либо еще вокруг. Поэтому и его я теперь должен наказать, причем сильнее, чем тебя.

– Знаешь, Хиз, вот что хочешь про меня думай, но тебе не кажется, что ты тоже одержим, но только идеей, чтобы все вокруг развивались, – неожиданно выпалил Тот, удивляясь сам себе. – Прости, но я не знаю, как еще объяснить, почему для тебя это так важно и почему ты за это так жестко наказываешь. Я был бы рад, если бы я ошибался. Но я не вижу иной весомой причины, почему ты это делаешь, почему так ревностно требуешь, чтобы мы постоянно развивались и не останавливались в росте даже при тяжелых ситуациях, которые жизнь, кстати, нам подкидывает в изобилии.

Хиз рассмеялся, но в этот раз по-доброму, затем немного помолчал и ответил:

– А тебе не приходило в голову, Тот, что я все это делаю не из-за одержимости идеей, чтобы вы развивались, а ради любви? Любви к вам, к своему детищу, если хочешь…

– Да, хороша любовь, – ухмыльнулся Тот. – Если б Энки за моим телом не следил и не берег его, я бы уж давно поседел и облысел от такой любви. А может, и вообще бы сдох от расстройств.

После этих слов Хиз поднялся и заходил по комнате размеренными шагами.